Гипноз

Пьянство Александра Степановича губило его. А последствия: нужда и скандалы — очень меня тяготили. Бороться с этой его страстью я пробовала, но — безрезультатно. Наконец, мне удалось уговорить его полечиться гипнозом. Он согласился, вероятно, думая, что не поддастся внушению.

Мы пошли к профессору Герверу. Профессор усадил Александра Степановича в кресло, проделал пассы¹ и стал внушать: «Вы больше не станете пить; но, если даже попробуете еще раз выпить, то самый вкус вина покажется вам нестерпимо отвратительным». Эту формулу профессор повторил три раза, потом отпустил нас, сказав, чтобы Грин пришел на следующий сеанс через неделю. Мы записались на следующий прием и отправились домой. Вышли на Лиговку.² Там было несколько извозчичьих трактиров при постоялых дворах.³ Александр Степанович хорошо знал эти трактиры, бывал здесь не однажды. Когда они компанией выходили из ресторана после его закрытия, то шли продолжать кутить на постоялые дворы, в трактиры, открытые круглосуточно.

Поравнявшись с одним из трактиров, Грин сказал: «Ты, Верушка, минуту подожди; быть не может, чтобы я не мог выпить! Я — сейчас!» Он очень скоро вернулся из трактира, энергично отплевываясь. Сказал: «Ну и гадость эта водка, невыносимо!» И яростно плевался всю дорогу. Таким образом, он убедился, что поддался внушению.

Дней пять-шесть он не пил совершенно, но всегдашние собутыльники действовали во вред: дразнили его, говоря, что он слушается жены, что дал обет трезвости, приводили примеры долголетия пьяниц и так далее.

Через неделю, когда нам следовало идти вторично к Герверу, Александр Степанович сказал мне утром: «У меня сегодня много дел в редакциях, ты пойди к Герверу пораньше, займи очередь, а я подойду». Я прождала понапрасну, он не пришел... Больше он вообще никогда к профессору Герверу пойти не соглашался.

Вот как описывает Грин переживания во время пьянства в рассказе «Наследство Пик-Мика»⁴: «Я шел, светились кабачки. Там было вино, жидкость, способная превращать грусть простую — в грусть сладкую, и даже (особенность человека) — самодовольную. Быть может, пьяный калека не без тайного удовольствия сознает свои индивидуальные особенности... До некоторой степени вино уравнивает людей; человек, от которого пахнет водкой, счастлив прежде всего удесятеренным сознанием самого себя. В наивысшем градусе опьянения рука желания не достает до потолка счастья на один сантиметр».

Отказаться «от потолка счастья»? Во имя чего? Грин пошел на сеанс к профессору Герверу, конечно, только чтобы утешить меня.

По поводу визита к Герверу было много разговоров о внушении. Как-то раз я рассказала Александру Степановичу пример внушения из книги писательницы Е.П. Блаватской Будучи курсисткой, я с увлечением прочла книгу, называвшуюся «Из пещер и дебрей Индостана».⁵

Когда я просматривала каталог библиотеки Черкасова, где была тогда абонирована, меня заинтересовали не только заглавие этой книги, но и экзотическое имя автора: Радда-Бай. Такой был псевдоним Е.П. Блаватской, о которой я не имела тогда никакого понятия. Книга была написана бойко, интересно, но даже и в те молодые годы я чувствовала, что автор, увлекаясь Индией, не гонится за точным изучением фактов. Из этой-то книги я, по памяти, рассказала следующий эпизод.

Английский полковник гонится за диким слоном. Слон заводит полковника и его свиту глубоко в горы, где живет таинственное племя карликов. В то время, как полковник валит слона пулей, в животное сыплется и град стрел. Это из засады стреляют карлики. Их предводитель требует слона себе, но полковник велит своим слугам вырезать бивни и вообще распоряжается слоном как собственностью. Тогда предводитель карликов объявляет полковнику приблизительно следующее: «Ты загрустишь, потом заболеешь и через несколько дней умрешь». Полковник, смеясь, рассказывает дома об этой угрозе какого-то ничтожного карлика, но вскоре заболевает, остро тоскует и через несколько дней умирает.

Нам теперь ясно, что если рассказ Блаватской точен, то смерть полковника последовала от внушения. Мы не знаем, в чем суть внушения, но так привыкли к мысли, что каждый психиатр выучивается этому искусству, что уже не считаем его удивительным. Но Блаватская в 1870-х годах не знала об этой способности человека влиять на волю другого, а потому опыт индусского карлика произвел на нее впечатление сверхъестественного действия.

Александру Степановичу этот эпизод понравился и дал толчок к написанию рассказа «Лужа Бородатой Свиньи».⁶

Примечания

1. ...пассы... — От фр. passes — однообразные движения руками над головой человека, у которого хотят вызвать состояние гипноза.

2. ...на Лиговку... — Имеется в виду Литовский проспект.

3. ...при постоялых дворах. — Постоялый двор — трактир с местами для ночлега и двором для лошадей.

4. ...в рассказе «Наследство Пик-Мика»... — Впервые полностью опубл. в кн. «Окно в лесу": Полн. собр. соч.: [В 15-ти т.]. — Л.: Мысль, 1929. Т. 8.

5. ...«Из пещер и дебрей Индостана». — Книга историко-этнографических очерков Е. Блаватской вышла в свет в 1883 г. под псевдонимом Рада-Бай.

6. ...рассказа «Лужа Бородатой Свиньи». — Впервые опубл.: Неделя «Соврем, слова», 1912, № 247. Стб. 3015—3016.