«Крысолов» (Киев, 2010)

Оригинальное название: «Крысолов»
Жанр: моноспектакль, инсценировка
Режиссер: Дмитрий Богомазов
Автор: Александр Грин
Видеографика: Александр Чаморсов, Анна Звягинцева
Звук: Виктор Власюк
Режиссер по пластике: Лариса Венедиктова
В ролях: Александр Форманчук
Длительность: 1 час
Язык: русский
Страна: Украина
Театр: «Вільна сцена», Киев
Премьера: 4 сентября 2010 года

Моноспектакль «Крысолов» поставлен в 2010 году на сцене киевского театра «Вільна сцена» по одноименному произведению известного русского писателя Александра Грина. В режиссуре одного из самых заметных постановщиков Украины Дмитрия Богомазова артист Национального академического драматического театра им. Ивана Франко Александр Форманчук читает рассказ Грина на фоне видеографики, воссоздаваемой на глазах зрителей художниками Александром Чаморсовым и Анной Звягинцевей.

Сюжет

Реалистическое описание «революционного» полупустого Петрограда органично переходит в мифическую битву Крысолова и Освободителя (гигантской заморской крысы). Главный герой сталкивается с такой способностью крыс, которые чуть было не заманили его в смертельную ловушку, являясь ему то в образе маленького мальчика, то любимой девушки. Когда он, наконец, попадает к Крысолову, тот зачитывает ему отрывок из средневековой немецкой книги Эрт Эртруса «Кладовая крысиного короля»: «Коварное и мрачное существо это владеет силами человеческого ума. Оно также обладает тайнами подземелий, где прячется. В его власти изменять свой вид, являясь как человек, с руками и ногами, в одежде, имея лицо, глаза, подобные человеческим и даже не уступаюшие человеку, — как его полный, хотя и не настоящий образ. Крысы могут также причинять неизлечимую болезнь, пользуясь для того средствами, доступными только им. Им благоприятствуют мор, голод, война, наводнение и нашествие. Тогда они собираются под знаком таинственных превращений, действуя, как люди, и ты будешь говорить с ними, не зная, кто это. Они крадут и продают с пользой, удивительной для честного труженика, и обманывают блеском своих одежд и мягкостью речи. Они убивают и жгут, мошенничают и подстерегают; окружают роскошью, едят и пьют довольно и имеют все в изобилии. Золото и серебро есть их любимейшая добыча, а также драгоценные камни, которым отведены хранилища под землей.

— Но довольно читать, — сказал Крысолов, — и вы, конечно, догадываетесь, почему я перевел именно это место».

О спектакле

«Крысолов» по Александру Грину, реж. Дмитрий Богомазов, театр «Вильна сцена» (Киев)

В «Крысолове» действует один артист Александр Форманчук. Он в бесстрастной, сухой «климовской» манере читает рассказ Грина «Крысолов», не лишенный литературных достоинств, такой полунаркотический-полувизионерский монолог о состоянии сознания в постреволюционной сокрушенной империи. Видения, ужас, чума, крысы, эскапизм, кошмарные картины разрушающейся цивилизации, голодные обмороки, помешательство, расслоение реальности и вымысла.

В этот момент в зале сидит художник и рисует на планшете в изумительной графической манере различные картины. Рисунок переносится проектором на задник. Образы соединяются, разъединяются, штриховка размывается или напротив уточняется, и первоначальный хаос линий преобразуется в осмысленные рисунки. То есть по сути это синтез монотеатра и театра художника. Секрет в том, что единственный свет, который используется в спектакле, — это пучок света из лунки проектора. То есть художник фактически рисует и на планшете, и как бы на теле артиста, но еще и естественным образом «фильтрует» световое наполнение, светосилу спектакля. И воля художника — высветлить артиста, сделать его, олицетворяющего читаемый текст, частью живописи онлайн, или, наоборот, «выключить» артиста, зарисовать, заштриховать. Весь часовой спектакль — это сражение артиста с картинкой, битва, в которой, разумеется, побеждает картинка, вымышленная реальность. Настоящее, сущее, бытие умирает, не выдержав испытания, не выдержав схватки. При этом стиль графики — такой готический, отчасти Гойя, отчасти Сикейрос, отчасти традиции советской книжной графики. Это вообще текст Грина, где писатель в начале 1920-х годов вдруг обнаруживает в современности новое средневековье, новое варварство — отсюда и живописные образы.

Удивительное умение странного сказочника Александра Грина вторгать фантастическое в реальное блестяще воплощено в одной из лучших новелл писателя «Крысолов». В поздний период творчества Грин от необычайной сгущенности романтического перешел к изображению «непридуманности придуманного». Предельная интенсивность фантазий, красок, романтики «Алых парусов» сменилась черно-белой светописью сурового и мрачного Петрограда 20-х годов и в переходе, а затем и в столкновении таких вечных понятий, как добро и зло. В «Крысолове» удивительны два пласта мира: крысиный, полный зловещей фантастики и причудливости и человеческий — достоверный и горестный, выраженный в трех людях, в трех образах. Эти люди, что самое главное, не потеряли одной, такой возвышающей их над хитроумными и изворотливыми крысосуществами способности — любить. Этот спектакль — попытка языком театра и современных медиатехнологий воплотить на сцене поэтику блистательной литературы.

Павел Руднев. 2.12.2010.

«Крысолов». Идейный голод

Сегодня можно сказать, что Дмитрий Богомазов и его театр «Вільна сцена» вошли в череду самоповторений, жаль, что этот театр попал в ловушку безыдейности, не достигнув, своего пика. Это проблема не только Киева, и не только театра, экономический кризис, который повлек за собой идейный застой, не случайно назвали цивилизационным, в результате него — штиль и затишье отчетливо иллюстрирует нам киноиндустрия, визуальное искусство и литература. Понятно, что ребята из «Вільной сцены» скованы, кроме всеобщего кризиса, еще и камерным помещением, но «Крысолов» — их последняя премьера — оказался довольно блеклой копией предыдущих камерных спектаклей Д. Богомазова. Единственный и главный исполнитель роли рассказчика Александр Форманчук похож как две капли воды на всех предыдущих исполнителей главных мужских ролей в спектаклях «Вільной сцены». Его пограничное состояние внутреннего безумия, отстраненность от текста, монотонное и одновременно напряженное чтение роли — все это есть во всех спектаклях театра и приводит к тому, что текст рассказа Александра Грина теряется. Драматургии и напряжения в исполнении Форманчука нет, как нет смысла и в самом рассказе Грина, к сожалению.

Дмитрий Богомазов слишком увлекается формой, много внимания уделяя декорированию текста, в том случае, когда текст выдерживает каскад режиссерских интерпретаций, постановка удается, но повествование Грина явно не из них.

Рассказ Грина высосан из пальца, главной идеей его был образ звонящего, но не включенного телефона, и к сожалению, во время написания Грин так и не нашелся, о чем же ему тут еще сказать. Единственная ценность в этом туманном мистическом рассказе — это образы крысолова, девушки с английской булавкой и тифозного мужчины — то есть атмосфера мрачного послереволюционного Петербурга, но и она передана слишком пунктирно, отрывочно неполно. Чего не хватило этому рассказу и спектаклю? Всего!

В «Крысолове» видеодекорации почти самодостаточны, не иллюстративны, они создают мрачную атмосферу пирующей смерти и являются единственной заслугой спектакля.

В «Крысолове» видеодекорации почти самодостаточны, не иллюстративны, они создают мрачную атмосферу пирующей смерти и являются единственной заслугой спектакля.

Пока актер старался прочитать текст, в режиме реального времени на белой стене сзади художник рисовал графические черно-белые химеры компьютерной мышкой. Рассказчик говорит о девушке — и вот она из черточек вырисовывается подле героя на голой стенке, мрачные офортовые абстракции сопровождают монотонный рассказ Форманчука. За появлением эскизов наблюдать интересней, чем за актером, и время от времени приходится за уши возвращать себя в канву повествования. Кстати, в спектакле «Женщина из прошлого» видеодекорации были и богаче, и интересней, а главное они были смыслообразующие и поддерживали идею постановки. В «Крысолове» видеодекорации почти самодостаточны, не иллюстративны, они создают мрачную атмосферу пирующей смерти и являются единственной заслугой спектакля.

В интервью нашему изданию Дмитрий Богомазов говорил о желании тревожить зрителя неудобными истинами, освобождать его от власти иллюзорного мира, к сожалению, подобные постановки этому никак не способствуют.

Марыся Никитюк. «TEATRE — театральный портал», 25.10.2010.