На правах рекламы:

• ковер из овчины с доставкой

Книги в жизни Грина

По воспоминаниям Александра Грина, читать он научился очень рано и чтением он очень увлекся. Из «Автобиографической повести» Грина: «Потому ли, что первая прочитанная мной еще пятилетним мальчиком, книга "Путешествие Гулливера в страну лилипутов" — детское издание Сытина с раскрашенными картинками, или стремление в далекие страны было врожденным, — но только я начала мечтать о жизни приключений с восьми лет. Я читал бессистемно, безудержно, запоем. В журналах того времени "Детское чтение", "Семья и школа", "Семейный отдых" — я читал преимущественно рассказы о путешествиях, плаваниях и охоте.

После убитого на Кавказе денщиками подполковника Гриневского — моего дяди по отцу — в числе прочих вещей отец мой привез три огромных ящика книг, главным образом на французском и польском языках, но было порядочно книг и на русском. Я рылся в них по целым дням. Мне никто не мешал. Поиски интересного чтения были для меня своего рода путешествием. Помню Дрэпера, откуда я выудил сведения по алхимическому движению средних веков. Я мечтал открыть "философский камень", делать золото, натаскал в свой угол аптекарских пузырьков и что-то в них наливал, однако не кипятил.

Я хорошо помню, что специально детские книги меня не удовлетворяли. В книгах "для взрослых" я с пренебрежением пропускал "разговор", стремясь видеть "действие". Майн Рид, Густав Эмар, Жюль Верн, Луи Жакольо были моим необходимым, насущным чтением. Довольно большая библиотека Вятского земского реального училища, куда отдали меня девяти лет, была причиной моих плохих успехов. Вместо учения уроков я, при первой возможности, валился в кровать с книгой и куском хлеба, грыз краюху и упивался героической живописной жизнью в тропических странах».

Всю свою жизнь Грин любил и читал книги разных авторов. В 1927 году поэт и литературный критик Николай Ашукин, собирая материал для статьи «Писатели и книги», обратился к Грину с анкетой о личной библиотеке и получил такие ответы:

1. Имеется ли у Вас личная библиотека? Если да, то сообщите количество томов.

Ответ: Около трехсот томов.

2. Какой состав Вашей библиотеки? В чем особенность личной Вашей библиотеки? Что в ней преобладает (беллетристика, философия, социология и т. д.)?

Ответ: Исключительно беллетристика, главным образом иностранная: английская, испанская и французская.

3. Давно ли Вы собираете свою библиотеку?

Ответ: Два года.

4. Если у Вас нет библиотеки, то есть ли вообще книги, которыми Вы пользуетесь для своих работ (справочники, словари и т. д.)?

Ответ: Нет.

5. Пользуетесь ли Вы библиотеками общественными?

Ответ: Нет.

6. Ваше отношение к собирательству книг?

Ответ: Хорошо начать собирать книги в пожилом возрасте, когда прочитана Книга Жизни.

7. Книги и Ваша литературная работа,

Ответ: Я не пользуюсь книгами.

Ответы Грина не совсем точны. Из воспоминаний Hины Николаевны Грин мы знаем: одной из первых книжных покупок писателя после переезда в Феодосию был энциклопедический словарь Брокгауза и Эфрона (более 80 томов), хотя справедливо, что никакими справочниками для работы Грин не пользовался. А вот в общественные библиотеки Александр Грин все же ходил. Об этом рассказывала Нина Николаевна: «Когда мы жили в Петрограде, книг не покупали. В городе было много библиотек; Александр Степанович имел добрые связи с Публичной библиотекой, где широко пользовался книгами, иногда даже получал их на дом...» Но при первой же возможности Грин покупал книги для своей библиотеке: «В Феодосии были две не очень богатые библиотеки — городская и у водников. А как только у нас появлялись хотя бы небольшие свободные деньги, Александр Степанович покупал книги. Когда приезжали в Москву, любили бывать на книжном развале у Красных ворот».

Из воспоминаний Нины Грин о любимых писателях мужа: «Из русских писателей Александр Степанович многих любил и ценил. Очень ценил Льва Толстого, восхищаясь его мастерством, силой таланта, великим, "даже как бы циничным" знанием жизни. Любил искренне и сердечно Чехова. "Настоящий художник и настоящий человек, — говорил Александр Степанович, — какая умная, добрая душа; мало кто так любит людей, как он». Любил Лескова — "страстный, своеобразный человек, трудный и талантливый. Учиться и учиться у него надо".

Горький, Бунин, Достоевский, Аксаков, Щедрин, не весь Тургенев, Гоголь — привлекали Александра Степановича и ценились им. Разве перечислишь тех, кого он читал, о ком говорил. Среди молодых русских прозаиков серьезно привлекали его внимание Малышкин, Булгаков, А. Толстой, Фадеев, Катаев, Ильф, Федин.

С удовольствием читал Александр Степанович китайские сказки, "Русские сказки" Афанасьева, книги о путешествиях, например "Путешествие в Южную Америку" Ионина, и другие. Любил иностранную литературу: Эдгара По, Сервантеса, Диккенса, Бальзака, Мопассана, Дж. Лондона, Сеттона-Томпсона, Киплинга — особенно «Свет погас», Мериме, Стендаля, Цвейга, Синклера Льюиса — особенно «Главную улицу» и «Мартина Эрроусмита», Голсуорси, Гофмана; из молодых — Шадурна «Где рождаются циклоны», Арлена «Зеленая шляпа», Дорджелеса «Ехать...» и многое, многое другое, что уже угасло в моей памяти».

По словам Нины Николаевны Грин из писателей Александр Грин особенно выделял А.И. Куприна, А.П. Чехова и Эдгара По.

О Куприне

«Его образ так близок моему сердцу, — говорил Александр Степанович, — что кажется, если бы он даже плохо писал, то мне представлялось бы хорошим. Но он писал хорошо, знал музыку слов и мыслей, умел осветить и раскрыть их солнцем своего таланта. В нем, озорнике, иногда злом и вульгарном, завистнике к чужим писательским удачам, сидел милый художник. Пестрый человек был Александр Иванович. Одним из главных качеств, определявших стиль его жизни, было желание во всем и везде быть не только первым, но первейшим, непрерывно привлекать к себе общее внимание. Это-то и толкало его на экстравагантности, иногда дурно пахнущие. Он хотел, чтобы о нем непрерывно думали, им восхищались. Похвалить писателя, хотя бы молодого, начинающего, было для него нестерпимо трудно. И я, к общему и моему удивлению, был в то время единственным, который не возбуждал в нем этого подлого чувства. Он любил меня искренне, относился просто, и оттого я лучше других знал его таким хорошим, каким он был вне своей всепоглощающей страсти, оттого и привязался к нему сердечно. Он часто мне говорил: «Люблю тебя, Саша, за золотой твой талант и равнодушие к славе. Я без нее жить не могу».

О «Моей жизи» Чехова

«"Особенное", неизгладимое впечатление произвела на меня повесть А. Чехова "Моя жизнь", — говорил Александр Степанович. Я увидел свою жизнь в молодости, свои стремления вырваться из болота предрассудков, лжи, ханжества, фальши, окружавших меня. Стремления мои были в то время не так ясно осознаны и оформлены, как я теперь об этом говорю, смутны, но сильны. Понятен и близок был мне Михаил, его любовь и отвращение к родному очагу "родительского дома".

Умел Чехов заглянуть в самые глубины человеческой души! "Моя жизнь" дала мне мгновение остановки в самом себе, после чего какая-то внутренняя черта была как бы проведена над пережитым, и по-новому, что-то прощая, стал я смотреть на настоящее и будущее».

Эдгар По

«Эдгар По был одним из тех писателей, которые еще в молодые годы тронули воображение Александра Степановича. Став сам писателем, Грин относился к нему с глубочайшим уважением и любовью. Все в нем волновало Александра Степановича: и жизнь, и творчество. "Блестящий мастер, сильный художник и счастливо-несчастный человек, — говорил он, относя слово "счастливый" к трогательно-нежному браку По и его таланту. — Говорят, что я под влиянием Эдгара По, подражаю ему. Неверно это, близоруко. Мы вытекаем из одного источника — великой любви к искусству, жизни, слову, но течем в разных направлениях. В наших интонациях иногда звучит общее, остальное все разное — жизненные установки различны. Какой-то досужий критик когда-то, не умея меня, непривычного для нашей литературы, сравнить с кем-либо из русских писателей, сравнил с Эдгаром По, объявив меня учеником его и подражателем. И, по свойству ленивых умов других литературных критиков, имя Эдгара По было плотно ко мне приклеено. Я хотел бы иметь талант, равный его таланту, и силу его воображения, но я не Эдгар По. Я — Грин; у меня свое лицо".

В 1910 или 1912 году 37 вышло Полное собрание сочинений Эдгара По под редакцией Бальмонта и с его статьей о жизни писателя. "Я уже давно знал его как писателя, — рассказывал мне Александр Степанович, — но не знал его жизни. Она потрясла меня. И хорошо, что написал ее Бальмонт. Талантливо написано, с большой любовью. Талантливо и любовно написанная биография — это посмертный дар художнику ли, ученому ли, общественному ли деятелю. Когда читаешь такую, думаешь — „ты, человек, заслужил ее".

Александр Степанович не любил читать вслух стихи. И только три стихотворения, или отрывки из них, он читал иногда, ходя взад и вперед по комнате. Это — "Ворон" и "К Аннабель" Эдгара По и "Давно ли цвел зеленый дол..." Роберта Бернса.