С. Бардина. «Адреса Александра Грина в Петербурге»

«Адреса Петербурга». — 9 Октября 2018. — № 67/81.

Имя Александра Грина традиционно связывают с Крымом. Это легко объяснить: от книг романтика веет солёным прибоем и кажется, что все они были написаны на выбеленных южным солнцем улочках, бегущих к морю, таких как Галерейная в Феодосии. А может, в лиловатой тени орехового дерева в Старом Крыму либо на Корабельной стороне в Севастополе: ведь героиню феерии называли «Ассоль Корабельная».

Однако настоящая Ассоль, которой посвящена феерия «Алые паруса», повстречалась Грину не на южных улочках, а на Невском проспекте, рядом с Садовой улицей. Да и галиот «Секрет» вышел не из порта Феодосии или Севастополя, а из Гавани на Васильевском острове. В призрачном свете керосиновой лампы, витрин и фонарей на углу Невского и набережной Мойки, а не в мареве южного солнца ткались «Алые паруса». И даже «Блистающий мир» Грину посчастливилось отыскать в промозглых петроградских сумерках.

Тайная полиция, следившая за ним из-за его связей с эсерами, дала ему кличку Невский, отрезав от фамилии бывшего подсудимого Гриневского его литературный псевдоним.

О петербургском происхождении героев гриновских книг многие не подозревают, как и о том, что их автор провёл в Северной Венеции треть жизни, с 1905-го по май 1924 года. Причина незнания — в отсутствии в Петербурге памятных мест, связанных с Александром Грином. В отличие от Крыма, где работают три музея писателя, проходят ежегодные фестивали и выставки, посвящённые его творчеству, в городе на Неве имени Грина уделяется мало внимания. Памятные даты писателя не отмечают, в городе нет ни одного его памятника, не говоря о музее. И даже во время трансляции праздника выпускников «Алые паруса» забывают поблагодарить того, кто подарил Петербургу сам этот бренд.

Если отметить на карте города адреса, так или иначе связанные с писателем-романтиком, можно найти новую страну — забытую, затерянную во времени Северную Гринландию. Простирается она от Гавани на Васильевском острове до станций Токсово и Заходское. Первый и последний пункты связаны с революционными событиями: в Гавани в декабре 1905-го Гриневскому предстояло выступать перед рабочими с агитацией, а из Заходского, которое в то время называлось Лоунатйоки, он шёл «пешком на революцию» в феврале 1917-го.

Грина, отсидевшего два года в Севастопольской тюрьме за революционную пропаганду, привела в Петербург страстная любовь к эсерке Екатерине Бибергаль, или Киске, как её называли товарищи по партии. Но они разошлись, как в море корабли, причём прямо в Гавани, где Долговязый (партийная кличка Грина) сорвал выступление ради любви. Катя же отказалась стать его женой — предпочла Революцию.

Вскоре Грин снова попал в тюрьму, на этот раз в «Кресты», из-за роковой случайности: оказался рядом с местом проведения собрания боевого отряда эсеров.

Там и познакомился с «тюремной невестой», которая на долгие годы станет для него «всем — женой, матерью, сестрой». География их любви включает несколько адресов: помимо Фурштатской, 33, где была квартира её отца, это Шувалово-Озерки, ещё несколько — на Васильевском.

В Шувалово чиновник Госконтроля Павел Абрамов, отец Веры, снимал дачу № 10 на Ольгинской улице. Грин, живя по фальшивому паспорту на имя Мальгинова, жил неподалёку. Они тайком встречались, он катал Веру Павловну на лодке по Верхнему Суздальскому озеру и декламировал блоковскую «Незнакомку». Ныне Ольгинская переименована в Эриванскую, а на месте дома № 10 разбит верёвочный парк. Дачу на Софийской, 3, откуда Грин в 1909 году отправил письмо А.М. Горькому, тоже снесли, и построили на этом месте элитный коттеджный посёлок.

Рядом чудом уцелела старинная дача последней трети XIX века с резными наличниками и «полотенцами», с садом и чердачными окнами, которые иногда бывают открыты, хотя дом выглядит необитаемым.

Первое семейное гнёздышко писатель-нелегал свил на 11-й линии, 44. Живя по этому адресу, выпустил первую книжку — сборник рассказов о революционерах. Прототип одного из героев — эсер-террорист Иван Каляев, взорвавший карету с великим князем Сергеем Александровичем. В названии сборника «Шапка-невидимка», придуманном Верой, заключён не сказочный подтекст: автору приходилось оставаться невидимым для властей в силу своего нелегального положения.

Вскоре, однако, его арестовали во дворе дома на углу Университетской набережной и 6-й линии, где супруги снимали меблированные комнаты.

Грина отправили в ссылку на пару лет под Архангельск, и его жена отправилась вслед за мужем, как декабристка. Перед отъездом они обвенчались в церкви градоначальства на углу Адмиралтейского проспекта и Гороховой улицы.

И хотя брак затем распался — слишком сложна оказалась для барышни-идеалистки непредсказуемая натура Грина, на протяжении всей жизни Вера Павловна оставалась для Александра Степановича надёжным другом. Её образ запечатлён в рассказе «Сто вёрст по реке», отдельные чёрточки её характера есть и в Биче Сениэль, героине романа «Бегущая по волнам». Тюремная невеста Нина Борисова в рассказе «Апельсины», проживавшая на 11 линии, — это снова Вера Павловна. Кстати, последние более 20 лет жизни она жила на Васильевском, на 5-й линии, 54. В этом дворе лет 10 назад был ресторан «А. Грин», а старожилы показывают «дерево Грина» — старый клён, под которым, по легенде, часто сиживал писатель.

Круг жизни женщины замкнулся на Шуваловском кладбище, рядом с местами, где Грин катал её на лодке и читал «Незнакомку». На развалившемся могильном камне с трудом удаётся разобрать стёршиеся от времени буквы: «Вера Павловна Калицкая» (фамилия её второго мужа).

Неподалёку от покосившегося мозаичного креста темнеет «камень Блока», чьи стихи читал невесте будущий автор «Алых парусов».

Но феерия будет посвящена уже другой музе и жене — Нине Николаевне Мироновой (первая его супруга к тому времени вышла замуж за геолога Калицкого).

Брак с ней Грин заключит в стенах бывшей тюрьмы 20 мая 1921 года. И это — последняя тюрьма в его жизни, причём эти оковы он уже наденет на себя добровольно: хитростью заманит несговорчивую невесту в ЗАГС, разместившийся после революции в Литовском замке на улице Декабристов, 29.

Молодожёны отправились в скромное свадебное путешествие в Токсово, сняв за пуд соли и десять коробков спичек домик у Ивана Фомича Рогияйнена. Сейчас там живут потомки этого финна. В Токсово Грин окончательно отшлифовывал «Алые паруса».

Замысел феерии возник на пересечении Невского и Пушкинской улицы: в витрине лавки игрушек Грин увидел лодочку с острым парусом из белого шёлка и мысленно «перекрасил» паруса, «потому что в алом есть яркое ликование».

В одном из черновиков «Алых парусов» действие разворачивается в Петрограде — с жителями, «внутренне разорёнными революцией», с «умолкшими» дворцами, с Невой, которая «казалась пустыней, мёртвым простором города, покинутого жизнью и солнцем».

Далее корабль «Секрет» пришвартовался у набережной реки Мойки, 59. В бывшем особняке купцов Елисеевых, где в 1919 году по инициативе К.И. Чуковского и А. М Горького открылся Дом искусств, или сокращённо ДИСК, ставший ноевым ковчегом для бездомных писателей. Его называли «Сумасшедший корабль» — Ольга Форш, жившая там в бывшем книжном шкафу, написала роман с тем же названием о полуфантастической жизни писательской коммуны.

На этом безумном, но реально существовавшем «корабле» и была написана феерия о капитане Грее — можно считать, в трюме, на первом этаже ДИСКа, где поселился Грин.

Скромную обстановку комнаты писателя подробно описала Нина Николаевна:

«Высокое узкое окно выходит в стену, на окне почти всегда спущена белая полотняная штора. В комнате и днём горит электричество. Справа от двери большой платяной шкаф, почти пустой, так как у Александра Степановича не было лишней одежды. Слева большая железная печь-буржуйка.

На полу почти во всю комнату простой зелёно-серый бархатный ковёр. За шкафом вплотную такое же зелёно-серое глубокое четырёхугольное бархатное кресло. Перед ним маленький стол, покрытый салфеткой, узкой стороной к стене. За ним железная кровать, покрытая темно-серым шерстяным одеялом. Над нею большой портрет Веры Павловны (стоит в три четверти, заложив руки за спину) в широкой светло-серой багетной раме — увеличенная фотография. За кроватью стул.

Слева, за печкой, стул, за ним простой небольшой комод, покрытый какой-то блёклой цветной скатертью. На комоде — две фотографии Веры Павловны в детстве и юности, в кожаной и красного дерева рамках, фотография отца Александра Степановича, чарочка с оленем, крошечная саксонская статуэтка — пастушок с барашком и собачка датского фарфора, длинноухий таксик, — подарок Веры Павловны, небольшое зеркало, пачка чистых гроссбухов для писанья, чернильница, карандаш и ручка с пером. В одном ящике комода пачка рукописей, в другом — смена белья, в остальных — пусто. За комодом — третий стул».

В этих спартанских условиях, в голодном и холодном Петрограде и родился «прекрасный цветок», как называл «Алые паруса» сосед Грина, поэт Всеволод Рождественский. На третьем этаже бывшего особняка, в зале «Баккара», 8 декабря 1920 года Грин впервые прочёл писателям рукопись феерии.

Ему аплодировали, Горького особенно восхитила финальная сцена о том, как галиот с парусами «цвета глубокой радости» подошёл к берегам Каперны.

В наши дни в здании ДИСКа размещается пяти-звёздочный отель. Кстати, в стенах бывшего особняка жил и герой рассказа «Крысолов». В лабиринтах Центрального банка в 1920-го окопались крысы-оборотни, которые «...крадут и продают с пользой, удивительной для честного труженика, и обманывают блеском своих одежд».

Следуя за alter ego автора, мы выйдем по Конногвардейскому бульвару и Благовещенскому мосту на 5-ю линию, где жил Крысолов. А если пойдём за героем рассказа «Фанданго», Александром Кауром, то из убогой комнатушки с буржуйкой переместимся в роскошные интерьеры дворца великого князя Владимира Александровича, во дворе которого, на Миллионной улице, нищим интеллигентам выдавали пайки.

И уже оттуда, из Комитета по улучшению быта учёных (он же КУБУ, он же Дом учёных) — прямо в Зурбаган.

А затем, совершив невероятный кульбит во времени и пространстве, — окажемся вместе с Кауром у двери квартиры № 7 с табличкой «Мария Степановна Кузнецова».

Оба рассказа, «Крысолов» и «Фанданго», несмотря на фантастичность сюжета, насквозь биографичны: автор сам бродил по лабиринтам бывшего банка и добытые там листы бухгалтерских книг волшебным образом превращал в страницы рукописи «Алых парусов». И стоял в 1920-м в очередях за пайками в бывшем дворце, и снимал комнату в 7-й квартире у знакомой учительницы по фамилии Кузнецова. Именно в 1923-м, как и Каур с женой Лизой, Грин жил с Ниной на 8-й Рождественской (Советской), 21.

Получив солидные гонорары за роман «Блистающий мир», писатель смог приобрести уже свою отдельную квартиру этажом выше, с окном-фонарем, выходящим на юг. Это последний петербургский адрес писателя, отсюда он с женой и тещёй отправился на Московский вокзал и оттуда — в Феодосию.

Жильцы дома чтят память Грина, показывают интересующимся окна его квартиры, поддерживают идею создать музей романтика и установить памятную доску на доме.

Однако для начала было бы правильным, видимо, перенести старую доску, ошибочно установленную в 1980-х на ул. Декабристов, 11. В период, указанный на доске, в 1921—1922 годах, Грин жил на Пестеля, 11.

Этот адрес указывала Нина Николаевна в своих воспоминаниях: «В 1921 году, в мае, в первый год нашей женитьбы, мы сняли комнату на Пантелеймоновской улице, в доме № 11, что недалеко от церкви Пантелеймона и Соляного городка».

Сейчас власти (в лице вице-губернатора Санкт-Петербурга Николая Бондаренко) обещают исправить ошибку с адресом. А в Музее городской скульптуры собираются отреставрировать доску осенью 2018 года.

Похоже, что лёд забвения тронулся. Четыре года назад в Гавани, рядом с площадью Европы, по решению Топонимической комиссии появился бульвар Грина. Правда, пока там вырос лишь один дом строящегося жилого комплекса.

Появление бульвара Грина в Гавани само по себе символично, обозначая и отправную точку пути романтика в литературу, и начало его петербургского периода. В самом деле, Петербург стал гаванью для Грина и для его галиота «Секрет».

И будет справедливо, если в городе, где уже полвека назад начали праздновать «Алые паруса», откроют и музей Александра Грина. Может быть, он будет открыт на корабле. Или это будет музей-квартира на 8-й Советской, 21. Но место памяти уникального русского писателя-романтика обязательно должно появиться в Петербурге как напоминание о его главном секрете жизни — «делать чудеса своими руками».

Граффити на брандмауэре дома на Лиговском проспекте № 183б

Окно парадной дома на 8-й Советской (Рождественской) улице, № 21, где в 1923 году жил Александр Грин

Вид на Финский залив из петербургской Гавани

Парадная дома на 8-й Советской (Рождественской) улице, № 21, где в 1923 году жил Александр Грин

Двор дома по адресу 5-я линия Васильевского острова, № 54, где жила первая жена Александра Грина Вера Павловна

Двор дома по адресу 11-я линия, № 44, где находилась первая семейная квартира Александра Грина. Фотографии Анастасии Савчук