К.В. Егоров. «Два романтика» (к постановке проблемы сравнительного анализа произведений Александра Грина и Эдгара По)

«Вестник УлГТУ». — 03.2005.

Эдгар Аллан По и Александр Грин. Два имени, два самобытных дарования, представители двух стран и двух исторических эпох. Казалось бы, что может быть общего между ними? Однако сами судьбы талантливых людей, независимо от стран и времен, часто удивительно схожи между собой. Жизненные обстоятельства налагают свой отпечаток на творчество писателей, формируют их мировоззрение, находят отражение в произведениях, что зачастую позволяет исследователям обнаруживать весьма интересные и неожиданные параллели в творчестве авторов, не имеющих, на первый взгляд, друг к другу никакого отношения.

Ярким примером сказанному могут служить и упомянутые выше писатели. И потому, прежде чем коснуться творчества и непосредственно приступить к сравнению произведений Александра Грина и Эдгара По, необходимо внимательнее рассмотреть их жизненный путь.

...Поразительно, как много общего можно обнаружить в судьбах представителя американской интеллигенции, бостонской «денежной аристократии», воспитанника лондонских школ, с одной стороны, и русского бродяги, выходца из семьи разночинца, чьей родиной являлся глухой, богом забытый городок Вятка, — с другой.

Эдгар Аллан По родился в Бостоне, в двухлетнем возрасте потерял обоих родителей и был взят на воспитание в дом своего дальнего родственника, богатого коммерсанта Джона Аллана. Существует легенда (всего лишь одна из тех многочисленных легенд, что окружали при жизни имя писателя), что отец и мать Эдгара заживо сгорели при пожаре в театре. Эту историю маленький Эдгар неоднократно слышал в детстве от своей няни-негритянки — и вместе с рассказами об оживших покойниках, привидениях, о та-инственных и страшных приключениях она запечатлелась в его сознании. Несомненно, сиротство, да еще связанное со столь жуткой легендой, оставило глубокий и болезненный след в душе писателя, внесло трагическую ноту во всё его творчество.

Через какое-то время вместе с приёмным отцом Эдгар отправляется в Лондон, где в то время гремит слава Байрона и царствует романтизм. Путешествие по Англии и Шотландии не могло не оказать влияния на Эдгара — в мальчике пробудился интерес к поэзии, литературе. Дух мрачной готической древности, поразивший и впечатливший чувствительного юношу, найдёт впоследствии отклик практически во всех произведениях писателя.

В Англии По начинает свое обучение в различных школах и пансионах. Однако безмятежное существование было недолгим: через какое-то время, поссорившись со своим приёмным отцом, Эдгар оставляет учебу и возвращается в Америку, в Бостон. Таким образом, в семнадцать лет он остается один в чужом городе, без всяких средств к существованию.

Для молодого Эдгара начинается жизнь, полная трудностей. После многократных, но тщетных попыток вырваться из нищеты, он записывается в армию США — чтобы просто не умереть с голоду.

Обосновавшись после армии в Балтиморе, По всецело отдается литературной работе, выпускает несколько сборников стихотворений, пишет рассказы, пытается издавать собственный журнал. Однако прожить литературным трудом оказывается невозможно, все предприятия терпят крах. Нужда неотрывно преследует писателя. Как здесь не вспомнить слова другого великого и недооценённого писателя, жившего в далёкой России на полвека позже? Александр Грин в своей замечательной «Автобиографической повести», вспоминая свою жизнь, горько отметит: «...за что бы я ни брался — не было в жизни мне ни места, ни занятия»... [3].

Безысходность и отчаяние подтолкнули По к наркотикам и алкоголю, опиум и вино помогали бороться с приступами депрессии, но одновременно и разрушали его мозг, вызывая навязчивые идеи, приступы мании преследования. В мрачных и сюрреалистических произведениях По отчетливо проявились следы его болезненных пристрастий. Результат же был весьма плачевным: в 1849 году, через два года после смерти любимой жены, писатель в бессознательном состоянии был подобран на улице и через несколько дней скончался в госпитале. Сами обстоятельства гибели Эдгара По до сих пор остаются загадкой для исследователей его творчества. Великий писатель, чьё творчество оказало впоследствии огромное влияние на многих прозаиков и поэтов, родоначальник разнообразных литературных жанров не только в американской, но и в европейской литературе, основатель американской школы романтизма прожил нелёгкую и полную отчаяния жизнь и скончался в возрасте сорока лет. «Один из тех романтиков-фантастов, чей разлад с жизнью делает их существование трагическим», — писал об Эдгаре По Максим Горький [4].

Не менее горька была судьба и великого русского романтика, человека, обладавшего удивительным воображением и потрясающим талантом. Не случайно Александра Грина называют «русским Эдгаром По» — творчество обоих авторов весьма схоже, равно как схожи их жизни.

Так же, как в судьбе Э. По, с первых шагов Грина в литературе вокруг его имени стали складываться легенды. Уверяли, например, что Грин — отличный стрелок из лука, чуть ли не с детства живший в лесу и добывавший себе пищу охотой на манер куперовских следопытов. Но ходили легенды и злостные, вплоть до того, что писателя объявляли бандитом, убившим иностранного моряка и захватившим ящик с рукописями, написанными этим моряком. «...Я услышал от собратьев по перу столько удивительных сообщений о себе самом, что начал сомневаться — действительно ли я жил так, как написано у меня в "Автобиографической повести"», — писал Грин [3]. Досужие газетчики изощрялись как могли в самых нелепых выдумках о Грине, которого раздражали эти небылицы, и он не раз пытался от них отбиться. Между тем, жизнь писателя и впрямь была полна странствий и приключений, но ничего необычного или романтического в ней нет.

Александр Гриневский родился в Вятке, городе «дремучего невежества и классического лихоимства», как писал о нём ещё Герцен, отбывавший в Вятке ссылку. Так же, как и Эдгар По, Грин рано осиротел, его мать умерла, когда Александру было тринадцать лет. Отец, конторщик пивоваренного завода, изо всех сил старался прокормить большую семью. «Я не знал нормального детства», — вспоминал Грин впоследствии [3]. От семейных проблем, от «удушливой пустоты и немоты» провинциального городка Грин искал спасение в литературе, зачитываясь дешёвой приключенческой литературой. «Майн Рид, Жюль Верн, Густав Эмар были моим необходимым насущным чтением», — напишет Грин позднее [3]. Если судить непредвзято, то в приключенческих книгах о «героической живописной жизни в тропических странах» подростка привлекало то же, что восхищало Эдгара По в поэзии Байрона, — романтика и яркая чувственность, способная противостоять унылой действительности. Так же, как По находил отклики поэзии Байрона в старых туманных английских поселениях, где «гулкий звук церковного колокола каждый час вторгался в тишь сумерек, покоивших сон резной готической колокольни», Грин стремился найти в окружающей его реальности сходство с прочитанными книгами — по нескольким дням пропадал, охотясь, в окрестных глухих лесах, воображая себя героем приключенческих романов, а однажды даже предпринял попытку сбежать из дому «в Америку».

Однако реальность была куда прозаичнее красочных выдумок зарубежных авторов. Сразу после окончания городского училища юноша едет в Одессу, чтобы наняться на службу матросом. Для семнадцатилетнего Грина (как и полвека раньше для семнадцатилетнего Эдгара По) начинается самостоятельная, взрослая жизнь. И мало радостного было в этой жизни. Романтик и мечтатель столкнулся с реальной жизнью. Разумеется, матросом неопытного и наивного юнца никто не брал. Грин впал в полную нищету и был вынужден возвращаться домой. Но и дома его ждала все та же нужда. И снова будущий писатель отправляется в путь. Скитаясь по России от Баку до Урала, Александр Грин перепробовал самые различные профессии: грузчик, землекоп, маляр, рыбак, лесоруб, золотоискатель и даже бродячий фокусник-«пожиратель шпаг». За революционную деятельность Грина неоднократно арестовывали и отправляли в ссылки и тюрьмы... Стоит ли удивляться, что Грин, словно до конца повторив жизнь Эдгара По, умер молодым. И едва ли может удивить тот факт, что при столь похожих судьбах творчество писателей отмечено чертами глубинного сходства.

Важно отметить, что, по свидетельству современников, Эдгар По был любимым писателем Грина. Грина притягивали не только произведения По, но и его биография, столь схожая с его собственной судьбой.

Безусловно, Грин учился у Эдгара По литературному мастерству, виртуозному владению сюжетом, умению изображать фантастическое в реальных подробностях, нередко пользовался стилевыми приёмами американского новеллиста. Так же, как и По, Грина тянуло к романтике, к необычной, красочной и яркой жизни — тянуло к тому, чего так не хватало в реальности. Творчество давало обоим авторам возможность уйти на время от обыденности, сбежать от мерзостей окружающей жизни в мир фантазий, мир неограниченной свободы. Однако забыть о реальности до конца невозможно — отсюда и появляются в произведениях писателей столь мрачные и пугающие эпизоды и сюжеты. Тяга к необычному, к тому, что может противостоять серости обыденной жизни, толкает героев По на создание «Фолио-клуба», — и эта же тяга приводит героев гриновского «Зурбаганского стрелка» в клуб любителей острых ощущений, целенаправленно рискующих собственными жизнями, иначе говоря, в клуб потенциальных самоубийц. Необузданная фантазия и жажда романтики, тайн, приключений позволяет Вильяму Леграну найти золотого жука и сокровища капитана Кидда, равно как и нищим золотоискателям Грина стать миллионерами, несмотря на все злоключения. И одновременно в вымышленных мирах обоих писателей бушуют страшные эпидемии чумы, от которых вымирают целые города, а оставшиеся в живых люди постепенно сходят с ума от сознания вседозволенности и собственной обречённости. Страшные и фантастические истории обнаруживаются в рукописях, хранящихся в выброшенных на морской берег бутылках или в пыльных архивах старинных библиотек. Дикие мистерии и сдавленный, готический страх перед необъяснимым и неведомым наполняют древние, почти заброшенные дома, кто бы в них ни хозяйничал, — Родерик Ашер или Крысолов. И дикий ужас неизвестности, несущей страшную смерть, затопляет сердце солдата, стоящего на часах в гриновском детективном рассказе «Ночью и днём» — ужас, сходный с тем, что незримо, будто бы на уровне подсознания, пропитывает детективные рассказы Эдгара По.

Казалось бы, тяжёлые обстоятельства собственной жизни подвигают авторов к тому, чтобы наполнить мраком произведения, сделать несчастными и своих героев. Неудачи должны сломить писателей и заставить их персонажей безнадёжно склонить головы и смириться с судьбой... но вот тут-то и происходит своеобразный и очень важный «перелом», пролегает резкая грань и заканчивается сходство между внутренним миром Александра Грина и Эдгара По.

Все дело в том, что, несмотря на «внешнее», сюжетное сходство произведений писателей, по духу, по внутренней сущности они полярно противоположны. Достаточно сравнить любой из рассказов Грина со «страшными новеллами» американского прозаика, чтобы стало очевидно, что романтика По и романтика Грина отличаются друг от друга. Смирение безнадёжности, своеобразное упоение страданием, покорность перед неотвратимостью Рока свойственны смятенным душам персонажей Эдгара По. Подобно Огюсту Дюпену, потерпев поражение в жизни, они не делают попыток вернуть утраченное, «встать на ноги», а забиваются в тёмные тесные норы улицы Морг, или же собственного сознания; часто По просто бросает своих персонажей на краю гибели, отдав на растерзание ужасу и мраку. Отличительной же чертой героев Грина является не смирение, а наоборот, непокорность судьбе, готовность сражаться до последнего, оборонять вдвоём горный проход от целой армии неприятеля, проехать сквозь охваченный чумой город или наперекор всем и всему ждать корабль под алыми парусами. В отличие от наполненных мраком и отчаянием произведений По, книги Грина заряжены мечтой обо всем возвышенном и прекрасном, это гимн мужеству и стойкости. Та несбыточная Мечта, которая подвигает По к созданию чрезмерно мрачных картин, к утверждению невозможности достижения желаемого, безнадёжности всех попыток что-либо изменить в окружающем мире, что, в конечном итоге, повергает на колени персонажей американского новеллиста, — та же самая Мечта заставляет героев Грина биться за неё до последнего. Можно сказать, что и персонажам По свойственны активные действия, но чаще всего это не борьба, а стремление убежать от собственных страхов; даже действуя, герои По заранее настроены на поражение. Герои же Грина действуют, настраиваясь на победу, даже когда силы их на исходе, они сражаются — и побеждают.

Интересным и немаловажным фактом, подтверждающим вышесказанное, является своеобразие описания природы и вообще всего окружающего мира, в котором живут и действуют герои Грина и По. Так, для прозы По характерны описания городов — мрачных, чуждых героям, из которых те, однако, не пытаются вырваться, а предпочитают отсиживаться за закрытыми шторами, имитируя ночь, отказываясь воспринимать реальность такой, как она есть; если же действие происходит на фоне природы, то она выступает как враждебная сила, несущая смерть (к примеру, бушующий океан), или же как мрачный пророк, предвещающий несчастья (дождь, тучи, ночной мрак). У Грина же естественная природа — источник живительной силы и свободы, к ней бегут, бросая прошлое и забывая о неудачах, она даёт приют преследуемым, но не сломленным. Да, природа в произведениях Грина — грозная и опасная сила, она пьянит и сводит с ума, заставляя персонажей совершать поступки, влекущие за собой гибель (особенно показателен в этом отношении рассказ «Остров Рено»), — но одновременно даёт свободу и счастье чувствовать себя живым. Даже смерть героев Грина выглядит не мрачной, безнадёжной и предрешенной развязкой, а подлинно красивой, романтичной гибелью свободных и отважных воинов, как бы вышедших из древних легенд.

Безусловно, творчество Эдгара По оказало сильное влияние на Грина, но русский писатель, усвоив мастерство и литературные приёмы своего американского кумира, использовал их для утверждения полярно противоположных По идей. Пройдя школу писательского мастерства, Грин не стал одним из тысяч подражателей По, а смог сказать по-своему и о своём.

Подводя итог, можно процитировать одну из рецензий на творчество Грина из журнала «Русское богатство»: «По первому впечатлению рассказ Александра Грина легко принять за рассказ Эдгара По. Так же, как и По, Грин охотно придаёт своим рассказам особую ирреальную обстановку, вне времени и пространства...; так же, как и у По, мистическая атмосфера замысла соединяется с отчётливой и скрупулезной реальностью описаний предметного мира... Но Грин — вовсе не подражатель Эдгара По, не усвоитель трафарета, даже не стилизатор; он — самостоятелен... Грин был бы Грином, если бы и не было Эдгара По» [4].

Литература

1. Маска красной смерти / сост. М.К. Голованова. — СПб.: Судостроение, 1993. — 624 с.

2. Грин, А.С. Собрание сочинений: В 6 т. Т. 1. — М.: Правда, 1965.

3. Грин, А.С. Автобиографическая повесть. — М.: Правда, 1965 (Собр. соч.: В 6 т.; Т.6.).

4. Михайлова, Л. Александр Грин. Жизнь, личность, творчество. — М., 1972.