Запахи гавани

Несмотря на сложное, как бы сейчас, сказали — «финансовое положение» Грин не опустился — не стал попрошайкой или бичем (как позже стали называть бродяг). Хотя, через некоторое время и эта чаша его не минует...

Как потом он выяснил: любой безработный матрос имел право зайти на иностранный грузовой пароход, где всегда мог рассчитывать на горсть белых галет, пачку табаку и кусок мяса. В то время так было принято.

Но мальчику было совестно изображать знаками голод, поэтому иностранных судов он избегал.

Понемногу Саша привык к новой жизни и полюбил портовую среду.

— Ночью порт озаряли торжественным белым светом дуговые фонари. Над земными рельсами шел воздушный рельсовый путь-эстакада, высокий помост, с которого из загонов грузились на пароходы хлеб и другие товары. Ночью грохот гавани замирал, но уже с раннего утра слышались крики грузчиков: «Вира! Майна! Хабарда! (берегись!)»; полуголые, в широких, до щиколотки штанах и грязных фесках работали на пристани артели турок... Каменные сортиры у входов на молы распространяли едкий запах карболки и хлорной извести. Теперь, насквозь прокуренный, я утратил остроту обоняния, но тогда все запахи гавани — камня, угля, железа, морской воды и нечистот — резко возбуждали меня.