Краденые рукописи

Про лицо каторжника Куприн сказал-то, видимо, без всякой задней мысли: в то время Александр Степанович был постоянных героем удивительных слухов: мол и жену первую убил (ложь), и с каторги бежал (ложь), и полную кассу денег взял (история умалчивает), и украл сундук с рукописями у аглицкого капитана, которого, само собой, зарезал, а тексты выдал за свои (ложь).

Грин даже обыграл эти сплетни в рассказе «Приключения Гинча»: «У меня не было никакой охоты заводить новые, случайные знакомства, после того, как один из подобранных мною на улице санкюлотов сделался беллетристом, открыл мне свои благодарные объятия, а затем сообщил по секрету некоторым нашим общим знакомым, что я убил английского капитана (не помню, с какого корабля) и украл у него чемодан с рукописями. Никто не мог бы поверить этому. Он сам не верил себе, но в один несчастный для меня день ему пришла в голову мысль придать этой истории некоторое правдоподобие, убедив слушателей, что между Галичем и Костромой я зарезал почтенного старика, воспользовавшись только двугривенным, а в заключение бежал с каторги».

Слухи оказались живучи.

Уже при советской власти Грина не хотели принимать в Литфонд, сомневаясь в его биографии.