Крылышки на затылке

Грин, по Борисову, — Моцарт в кругу даже не Сальери, а просто стаи мелких писарей.

— Возможно, что Грин опоздал родиться или, что вернее, родился слишком рано, — писал Борисов, — Санкт-Петербург был наводнен равнодушными скорописцами, они умели обрабатывать любую тему, они вставляли пластинки в свои писательские фотоаппараты и равнодушно снимали всё самое скучное на своем пути, не умея это скучное сделать интересным. Их фантазия была мертва. Их музы были с крылышками на затылке, они любили квартиры свои и путешествия по маршруту Приморский вокзал — Сестрорецк. С ними ничего не случалось...

Грин обратил внимание на то, что почти никто из них не имел библиотеки, — так, разве что полочка с книгами да неизменная «Нива» или «Пробуждение». Дурного вкуса мебель, отвратительные люстры — очень похожие на те, что висят в буфетах Царскосельского вокзала; если позовут к себе в гости на обед, то на стол будет поставлен сервиз исключительного безвкусия, — ендовы и братины будут перемешаны со стеклом, купленным в керосиновой лавочке, всевозможные петушки и стопочки ваньки-встаньки... А картины, — господи ты боже мой, что за картины украшают их жилища! ... Аляповатые обои с амурами и розочками. Нет, лучше голые стены и простая, человеческая мебель, приготовленная рукою нехитрого столяра.

Впрочем жена Грина — Нина Николаевна явно была не согласна с такой трактовкой образа своего мужа. Поэтому, по свидетельству Алексея Варламова, она «возненавидела автора «Волшебника из Гель-Гью» и его творение».