Введение

В данной работе мы обращаемся к интереснейшему писателю Александру Степановичу Грину, творчество которого исследовано еще в очень малой степени. Одной из неизученных областей в литературном наследии А. Грина является роль музыки в его произведениях. Исследователи творчества А. Грина В. Ковский, Л. Михайлова, И. Дунаевская кратко останавливаются на проблеме значения искусства вообще в прозе писателя. Но отдельных работ, связанных с этой темой, в частности, работ о музыке, нет. Однако существует множество работ, посвященных изучению музыки в творчестве различных писателей (И.А. Крылова, А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, Н.В. Гоголя, Ф.М. Достоевского, Л.Н. Толстого, А. Блока, М. Горького и других). Именно они составляют методологическую основу данного исследования.

Целью нашей работы является исследование роли и места музыки в творчестве писателя, что может помочь в понимании специфики эстетической системы А. Грина.

Заданная нами цель диктует следующие задачи: продолжить исследование в области взаимосвязей литературы и музыки на материале творчества А. Грина; раскрыть круг музыкальных образов, тем, специфику ритма в произведениях А. Грина; рассмотреть функции образов музыки.

Чтобы верно понять тему музыки в творчестве А. Грина, необходимо знать его судьбу. Опираясь на работы Л. Михайловой, В. Сандлера, самого А. Грина, воспоминаний его близких, можно составить следующую картину его жизни.

Александр Степанович Грин родился 23 августа 1880 года в уездном городе Вятской губернии — Слободском, в семье ссыльного Степана Евзебиевича Гриневского. Жизнь будущего писателя не была счастливой. Непонимание окружающих преследовало его с детства. Отец хотел, чтобы сын получил образование и начал работать. Но Саша не был похож на других детей, его манили к себе неизвестные, экзотические страны, леса, море, о которых он узнавал из книг Ф. Купера, Э. По, Д. Дефо, Ж. Верна. В шестнадцать лет юный Саша Гриневский уходит из дома, чтобы приблизить свою мечту. Уже будучи взрослым, А.С. Грин признался: «Слова «Ориноко», «Миссисипи», «Суматра» звучали для меня, как музыка»¹.

В надежде устроиться матросом на какое-нибудь судно, юноша попадает в Одессу. Но Александра не приняли ни на одно судно. Началась полоса ночлежек, голоданий, болезней. Наконец, он попал на транспортный пароход «Платон». В этом плавании он увидел и запомнил порты Севастополя, Ялты, Батума, Феодосии, которые послужили прообразом фантастических гаваней Лисса, Покета, Зурбагана, Гель-Гью. Но жизнь матроса не совпала с представлениями о ней А. Грина. «Я не раз упоминал о насмешках, об издевательстве. Кроме того, что на пароходах в отношении новичков существует этот вид спорта, — сказывалось мое внутреннее различие с матросами. (...) Я относился серьезно, обидчиво не только к брани или враждебности, но и к шуткам, конечно, грубым, что вызывало удовольствие моих мучителей».² Позднее судьба забрасывает А. Грина на бакинские, нефтяные промыслы, затем в среду уральских золотоискателей, но нигде будущий писатель не находит душевного равновесия. О писательстве в те времена Грин не думал.

В 1902 году А. Грин знакомится с революционерами, а в ноябре 1903 года его арестовывают за пропаганду во флоте и крепостной артиллерии. Так начинается новая жизнь А. Грина. После выхода из тюрьмы в 1905 году ему приходится скрываться от полиции. А. Гриневский живет под чужими фамилиями. Именно с революционной деятельностью связаны первые литературные попытки А. Грина.

Весной 1906 года А. Гриневский знакомится с Верой Абрамовой, которая впоследствии стала его женой. Она разделяла с Александром Степановичем несчастья, выпавшие на его долю: помогала доставать документы, поехала вместе с мужем в ссылку, поддерживала его в литературных начинаниях. Но судьба сложилась так, что зимой 1914—1915 г. г. Вера Павловна и Александр Степанович расстались.

Большую роль в творческой судьбе Александра Степановича сыграл А. Куприн. С 1912 по 1918 годы — время дружбы с А. Куприным. Куприн вводит Грина в журнал «Современный мир», знакомит со многими известными писателями того времени.

В 1918 году Александр Степанович знакомится с Ниной Николаевной, которая стала второй женой А. Грина. В 1923 году они переезжают жить в Феодосию, где продолжается творческая деятельность писателя, а затем в Старый Крым, где после долгой и мучительной болезни 8 июля 1932 года Александра Степановича Грина не стало.

Несмотря на все жизненные тяготы, в литературу А.С. Грин вошел как писатель — романтик. Он верил в лучшее, в возможность обретения человеком счастья, поэтому на фоне романтического творчества почти незаметны ранние реалистические рассказы. Отметим также, что происхождение и образ жизни в юности и молодости не содействовали музыкальному образованию писателя.

Творчество А. Грина начинается с 1906 года. Первые литературные шаги А. Грина были связаны с террористической организацией эсеров. Первые рассказы «Защита рядового Пантелеева», «В Италию» и другие задумывались как агитки. Но М. Быковскому — руководителю организации — они не понравились, так как не соответствовали назначению — они не были агитками. Критика также восприняла рассказы негативно. А. Грина считали беллетристом, чьи сюжеты неправдоподобны. Критики не видели в Грине самобытного интересного писателя. Его считали слабым подражателем западноевропейской приключенческой литературы. Не изменилось отношение к творчеству А. Грина и после Октябрьской революции. Несмотря на отрицательные отзывы, произведения А. Грина печатали, его любили читатели.

В 1930-е годы, уже после смерти Александра Степановича, были сделаны попытки серьезно и объективно оценить творчество писателя. Появились статьи М. Шагинян, К. Зелинского, К. Паустовского, Ц. Вольпе, М. Левидова, М. Слонимского, И. Сергиевского, А. Роскина. К сожалению, исследование творчества А. Грина было прервано войной.

После войны А. Грина запретили печатать, так как считали его аполитичным писателем и космополитом. В 1950-е годы этот запрет был снят. В связи с этим появилась статья М. Щеглова «Корабли А. Грина». Начинается полоса признания писателя. Появляются работы В. Вихрова, А. Хайлова, В. Россельса, В. Харчева, В. Ковского, Л. Михайловой, В. Сандлера, Н. Кобзева, Н. Тарасенко, В. Зорина, И. Дунаевской, Ю. Киркина.

Первая монография о творчестве А.С. Грина вышла в 1966 году. Ее автор — Вадим Ковский. В своей работе В. Ковский рассматривает «только одну из сторон художественного метода писателя — принципы пересоздания действительности и построения особого мира, в котором живут и действуют романтические герои Грина. Именно эти принципы вызывали наиболее противоречивые толкования и служили отправным пунктом для вынесения критических приговоров. И именно они кажутся нам решающими в художественном самоопределении Грина, ибо его концепция человека (из которой упомянутые принципы, разумеется, и проистекают), несмотря на всю свою сложность, по существу более традиционна, чем порожденные ею эстетические искания.»³ В. Ковский в своей работе показывает, как происходило пересоздание мира в творчестве А. Грина. Это изменение заметно уже в ранних рассказах писателя. Романтическая устремленность А. Грина выразилась в образе страны «Гринландии». Так назвали ее критики. Это особый синтезированный мир действительности, реальности и мечты. В. Ковский в своей работе дает характеристику «Гринландии» — ее природному и социальному устройству, системы героев: «Отношения в Гринландии — это отношения богатых и бедных, власть имущих и бесправных»⁴, «Излюбленные гриновские герои, по существу, — герои идеальные, рыцари без страха и упрека. Духовные возможности их неограниченны»⁵. В. Ковский кратко раскрывает вопрос о взаимодействии человека и природы, отмечая устойчивость и повторяемость природных образов и пейзажей.

В 1969 году выходит вторая работа В. Ковского — «Романтический мир Александра Грина». Эта книга является продолжением исследования художественного метода А. Грина. В. Ковский рассматривает в монографии не только романтическое творчество, но и реалистическое, прослеживает становление гриновского героя, тенденции его изменения. «В реалистическом периоде творчества А. Грин варьировал одну тему — поиск выхода из невыносимой скуки мещанского существования. Мотив скуки довлел над всем»⁶.

Персонажам ранних произведений неприятна действительность, они пытаются вырваться из нее, но эти попытки бесполезны. Сначала герой пытается убежать от людей, затем бежит от себя. В зрелом творчестве Грина происходит сближение реального и воображаемого миров. Неотъемлемой частью романтического является искусство. В. Ковский отмечает, что искусство романтического мира несет в себе прекрасное, свет доброты и любви, которых не хватает в действительности. В. Ковский отмечает, что романтический мир А. Грина тесно связан с темой чуда. «Чудеса Грина идут, скорее, от сказочных традиций, нежели от формальных задач, но сами традиции эти подкреплены всеми ресурсами современной поэтики условности. Сверхъестественные события естественно «накладываются» на гриновскую концепцию личности, исходящую из представления о неограниченных возможностях человека»⁷.

В 1972 году выходит монография Л. Михайловой (настоящее имя Бройт Цецилия Михайловна) «Александр Грин. Жизнь, личность, творчество». В 1980 году выходит второе издание этой книги, доработанное и дополненное.

Н. Матвеева в своей рецензии на книгу Л. Михайловой пишет: «Не без помощи, не без участия Л. Михайловой общие суждения о творчестве Грина стали более развитыми и здравыми».⁸

В своей работе Л. Михайлова исследует художественное творчество А. Грина в связи с его биографией. «Грин, став уже зрелым художником, повторял: «Мои книги — это я», перевоплощаясь в своих героев от крупного до мелочей, от заблуждений и прозрений, обостренно лирического восприятия мира до биографических, пусть фантастически видоизмененных, но очень личных черт и подробностей. (...)Грин настаивал на сходстве собственного внутреннего мира с миром внутренним героев, подчеркивая личностное в своей манере».⁹

Л. Михайлова отмечает, что наследие Грина обнаруживает поразительную слитность, кровное родство исписанной страницы и прожитого, перечувствованного писателем дня. «Я пытаюсь, вникнув в творческую лабораторию, раскрыть подтекст фразы о нераздельности творчества и жизни».¹⁰

В том же 1972 году вышла книга «Воспоминания об Александре Грине» (составитель Владимир Сандлер). В этой книге В. Сандлер собрал воспоминания людей, которые были рядом с Грином на протяжении всей его жизни или встречались в разные годы, но все они по-настоящему любили А. Грина. В книге содержатся воспоминания первой жены А. Грина — В. Калицкой, воспоминания второй жены — Н.Н. Грин, а также воспоминания В. Шкловского, Н. Вержбицкого, Л. Лесной, В. Рождественского, М. Слонимского, Л. Борисова, Э. Арнольди, В. Лидина, К. Паустовского, Л. Гумилевского, Ю. Олеши, О. Вороновой. В книге помещено исследование о творчестве и жизни А. Грина Вл. Сандлера, которое называется «Вокруг Александра Грина». Это исследование основано на письмах и документах А. Грина. А начинается книга «Воспоминания об А. Грине» с «Автобиографической повести», в которой А. Грин описывает свою жизнь до 1906 года.

В 1975 году выходит монография Вячеслава Васильевича Харчева «Поэзия и проза Александра Грина». В. Харчев исследует творческий путь А. Грина, рассматривает наиболее характерные и значительные произведения автора. Большое внимание уделено феерии «Алые паруса», которую В. Харчев считает центральным произведением А. Грина. В. Харчев предлагает периодизацию творчества А. Грина, знакомит читателей с поэзией А. Грина, мало известной читателям. В. Харчев прослеживает взаимосвязь поэзии и прозы.

В 1983 году выходит работа Николая Алексеевича Кобзева «Роман Александра Грина».

Н.А. Кобзев исследует романы А. Грина во всем их идейно-художественном своеобразии. Это первая работа, посвященная специально роману. Н. Кобзев пишет: «Исходя из новейших научных концепций романтизма А. Грина, мы поставили своей целью дать всесторонний анализ романистики писателя: раскрыть своеобразие связей А. Грина с эпохой 20-х годов; осветить эстетический идеал романтика; проследить эволюцию центрального романтического героя; установить гриновские принципы изображения характеров; очертить основную проблематику и особенности жанра романа; определить главные стилевые приметы его творческой манеры, исследовать сюжет, композицию и т. д.»¹¹.

В 1988 году выходит книга И.К. Дунаевской «Этико-эстетическая концепция человека и природы в творчестве Александра Грина».

И. Дунаевская попыталась вывести гриновскую концепцию духовного мира, раскрыть эстетический смысл образов города, океана, леса, «светлых стран» и философскую символику Грина. «Исследование внутреннего мира человека, умение его противостоять глобальным проблемам XX века, вопрос о человеческой цельности — существенная особенность современного литературного процесса. Настоятельность решения этой задачи и возвращает нас к Грину, писателю, который всегда был устремлен в будущее, к «одному из самых озабоченных человеческими бедами писателей», писателю, который создал неповторимый, самобытный художественный мир»¹².

Работа И. Дунаевской завершает список известных нам монографий о жизни и творчестве А. Грина. Помимо серьезных исследовательских работ, существует множество статей, посвященных А. Грину. В своей работе мы попытаемся проанализировать наиболее значимые.

В 1917 году в журнале «Русское богатство» была опубликована рецензия на рассказ «Искатель приключений», вышедший в 1916 году. Это одна из немногих работ дореволюционного периода, в которых положительно оценивается творчество начинающего писателя. Автор пишет: «По первому впечатлению рассказ г. Александра Грина легко принять за рассказ Эдгара По. (...) Не трудно раскрыть и показать все, что есть внешнего, условного, механического в этом подражании. (...)... русское подражание бесконечно слабее английского подлинника. Оно в самом деле слабее»¹³. Далее в статье разбирается метод Э. По и сравнивается с методом А. Грина. «Об этом» (методе Э. По) не стоило бы говорить, если бы Грин был бессильный подражатель, если бы он писал только никчемные пародии на Эдгара По, если бы только ненужной обидой было бы сопоставление его произведений с творчеством его замечательного прообраза»¹⁴. Затем автор статьи разбирает недостатки и достоинства Грина — писателя и приходит к выводу, что «Грин — незаурядная фигура в нашей беллетристике, то, что он мало оценен, коренится в известной степени в его недостатках, но гораздо более значительную роль играют его достоинства. (...) Грин все-таки не подражатель Эдгара По, не усвоитель трафарета, даже не стилизатор; он самостоятелен более, чем многие пишущие заурядные рассказы. (...) У Грина же в основе нет шаблона; (...) Грин был бы Грином, если бы не было Эдгара По»¹⁵.

После смерти Александра Степановича критики попытались Объективно оценить его литературное наследие.

В 1933 году выходит статья Мариэтты Шагинян. Она останавливается на поздних рассказах А. Грина, в которых, по ее мнению, четко прослеживается облик писателя.

М. Шагинян попыталась ответить на вопросы: «В чем же тема новеллиста Грина?» и «Почему любят его читатели, несмотря на неодобрительные отзывы критиков?».

«У Грина была своя география, вопреки географии нашего земного шара (...) Моряк несуществующего мира, но плавателем, морским волком, открывателем новых стран был А.С. Грин не на морях и океанах, а в той области, которая отвлеченно называется «душой человека»¹⁶.

Затем, автор статьи разъясняет, почему постигло несчастье творчество А. Грина.

«Несчастье и беда Грина в том, что он развил и воплотил свою тему не на материале живой действительности, — тогда перед нами была бы подлинная романтика социализма, — а на материале условного мира сказки, целиком включенного в «ассоциативную систему» капиталистических отношений»¹⁷.

Далее М. Шагинян дает краткую характеристику рассказов «Бархатная портьера», «Пари».

Следующим шагом в изучении творчества А.С. Грина была статья Корнелия Зелинского (1934).

К. Зелинский отмечает сходства и различия в творчестве Э. По и А. Грина. Он (Грин) хотел быть «русским Эдгаром По», и его называли так¹⁸. К. Зелинский отмечает, что А. Грин не просто мечтатель, а «воинственный мечтатель».

Впервые в статье К. Зелинского появляется название страны А. Грина — «Гринландия». Автор показывает как создавалась «Гринландия», какие социальные обстоятельства повлияли на нее. К. Зелинский характеризует художественные свойства, которые составляют особенность творчества А. Грина и относятся к его достоинствам.

«В вечной охоте за мелодией поэтической фантазии Грин научился сплетать такие словесные сети, так вольно, упруго и тонко оперировать со словом, что его мастерство не может не привлечь нашего рабочего интереса»¹⁹; «Грин в своих фантастических новеллах создает такую игру художественных форм, где содержание передается также и движением словесных частей, свойствами затрудненного стиля»²⁰; «На рассказах Грина можно проследить любопытное и постепенное превращение его стиля, в связи с эволюцией от реалиста к фантасту, от Куприна к... Эдгару По»²¹.

О стиле А. Грина пишет в своей статье И. Сергиевский. Он рассматривает проблему влияния на А. Грина искусство Запада. «Романы и рассказы Грина перекликаются с произведениями классика авантюрно-фантастической новеллы Эдгара По и лучшими произведениями Джозефа Конрада. Однако у Грина нет силы мысли, нет и реалистических черт этих писателей. Он много ближе к авантюрно-фантастической новелле художников современного декаданса типа, скажем, Мак-Орлана».²² И. Сергиевский делает вывод о преодолении в творчестве А. Грина «авантюрного канона литературы буржуазного декаданса».

В 1950 году вышла статья В. Ваджаева «Проповедник космополитизма».

В своей статье В. Ваджаев призывает к борьбе с космополитизмом. «В этой связи нелишне приглядеться к своеобразному культу Александра Грина, третьестепенного писателя, автора «фантастических» романов и новелл, писателя, которого в течение многих лет упорно воспевала эстетическая критика»²³. По мнению В. Ваджаева, почитатели А. Грина — К. Паустовкий, С. Бобров, Б. Аннибал, М. Слонимский, Л. Борисов и др. — искусственно раздували творчество этого писателя в крупное явление литературы. Ваджаев видел в создании «Гринландии» политический смысл. «А. Грин никогда не был безобидным «мечтателем». Он был воинствующим реакционером и космополитом»²⁴.

Завершая свою статью, В. Ваджаев делает вывод, что мастерство художника неразрывно связано с его мировоззрением, определяется им; новаторство возможно лишь там, где наличествует смелая революционная мысль, глубокая идейность и преданность художника своей родине и народу»²⁵. Творчество А. Грина, по мнению автора статьи, не обладает необходимыми качествами, поскольку Грин не любил своей родины, он воспевал и опоэтизировал буржуазный мир.

Эту статью мы привели в своей работе в качестве примера иной трактовки творчества А.С. Грина. Мы не можем согласиться с выводами автора.

Политическую точку зрения попытался переломить Марк Щилов. В своей статье «Корабли А. Грина» он отмечает, что книги А.С. Грина не известны, а «идеологическая репутация этого давно умершего художника до сих пор колеблется на опасной грани»²⁶.

М. Щеглов отмечает, что «в большинстве своем произведения А. Грина — это поэтически и психологически утонченные сказки, новеллы и этюды, в которых рассказывается о радости сбывающихся фантазий, о праве человека на большее, чем простое «проживание» на земле, и о том, что земля и море полны чудес — чудес любви, мысли и природы, — отрадных встреч, подвигов и легенд»²⁷. Далее автор дает характеристику романтизма А. Грина:

«В романтике гриновского типа «покоя нет, уюта нет», она происходит от нестерпимой жажды увидеть мир совершеннее, возвышеннее, и потому душа художника столь болезненно реагирует на все мрачное, скорбное, приниженное, обижающее гуманность»²⁸.

Продолжение развития мыслей М. Щеглова мы находим у В. Шкловского. В. Шкловский пишет, что Грин «руководил людьми, уводя их от стремления к обыденному мещанскому благополучию. Он учил их быть смелыми, правдивыми, верящими в себя, верящими в Человека²⁹.

В связи со 100-летием со дня рождения А.С. Грина появляется ряд статей, посвященных писателю. В Феодосии и Крыме прошли праздники. О праздновании этого юбилея можно узнать из статьи И. Ришиной «Певцу Мечты». Владимир Амлинский проанализировал отношение к А. Грину на данный период:»Грин стал известен широкому читателю, пришедшая к нему с запозданием слава была громкой. (...) Но все же в сегодняшнем литературном процессе он заметен, менее, чем кто-нибудь из Мастеров его масштаба, в сегодняшней критике (...) имя его упоминается вскользь. Он вроде бы и классик советской литературы, а вместе с тем не совсем: он в одиночестве, вне обоймы, вне ряда, вне литературной преемственности³⁰. В. Амлинский сопоставляет творчество А. Грина с творчеством Платонова, К. Паустовского, М. Булгакова и других писателей, объясняет достоинства и недостатки А. Грина. По мнению В. Амлинского, «неудача Грина заключается в необычайной сгущенности романтизма, которая дала обратный эффект, особенно в ранних рассказах»³¹. Особое внимание В. Амлинский уделяет рассказу «Крысолов», т. к. считает, что именно в этом произведении А. Грин затронул много тем: Петроград 1920-х годов, начинающий новую жизнь, надежды на лучшее.

В 1981 году к проблеме художественного своеобразия А. Грина возвращается Вадим Ковский: «Проза Грина нередко провоцирует «поверхностный энтузиазм» (...) Однако чаще всего Грин попросту обводит нас вокруг пальца, скрывая под маской авантюрно-приключенческого жанра и безошибочностью эмоционального удара высокую художественную мысль, сложную концепцию личности, разветвленную систему связей с окружающей действительностью»³².

В. Ковский считает, что в «Автобиографической повести» Грин изменил многие факты с целью создания художественного образа, общей авторской концепции. В. Ковский попытался воспроизвести эту концепцию: романтизм Грина «строился на синтезе сразу нескольких разнородных национальных художественных традиций»³³. В. Ковский отмечает, что у А. Грина нет в этом последователей.

Мы попытались объективно осветить критические работы, посвященные творчеству А. Грина. Из рассмотренных нами работ видно, что многие аспекты творчества А. Грина, включая тему музыки в его произведениях, еще не исследованы.

В связи с поставленными задачами исследования работа содержит следующие главы:

1. Взаимоотношений музыки и литературы (история и теория вопроса).

2. Мир музыки в творчестве А. Грина.

3. Функции музыки произведениях А. Грина.

4. Заключение.

Исследование завершает список использованной литературы, насчитывающий 96 наименований.

Примечания

1. Автобиографическая повесть / Воспоминания об А. Грине/ Сост. В. Сандлер. Л., 1972. С. 16.

2. Автобиографическая повесть / Воспоминания об А. Грине/ Сост. В. Сандлер. Л., 1972. С. 52.

3. Ковский В. Александр Грин. Преображение действительности. Фрунзе, 1966. С. 5.

4. Ковский В. Александр Грин. Преображение действительности. Фрунзе, 1966. С. 38.

5. Там же, с. 47.

6. Ковский В. Романтический мир Александра Грина. М., 1969. С. 13.

7. Там же, с. 183.

8. Матвеева Н. Незарастающий след Грина // Литературная газета. 1981. № 52. С. 5.

9. Михайлова Л. Александр Грин. М., 1980. С. 13.

10. Михайлова Л. Александр Грин. М., 1980. С. 16.

11. Кобзев Н.А. Роман Александра Грина. Кишинев, 1983. С. 5.

12. Дунаевская И.К. Этико — эстетическая концепция человека и природы в творчестве А. Грина. Рига, 1988. С. 12.

13. Русское богатство. 1917. № 6—7. С. 279.

14. Русское богатство. 1917. № 6—7. С. 172.

15. Русское богатство. 1917. № 6—7. С. 279.

16. Шагинян М.А.С. Грин // Красная новь. 1933. № 5. С. 171.

17. Там же, с. 172.

18. Зелинский К. Грин // Красная новь. 1934. № 4. С. 200.

19. Там же, с. 205.

20. Там же, с. 205.

21. Там же, с. 206.

22. Сергиевский И. Вымысел и жизнь // Литературный критик. 1936. № 1. С. 241.

23. Ваджаев В. Проповедник космополитизма // Новый мир. 1950. № 1. С. 258.

24. Там же, с. 259.

25. Там же, с. 272.

26. Щеглов М. Корабли Грина // Новый мир. 1956. № 10. С. 220.

27. Щеглов М. Корабли Грина // Новый мир. 1956. № 10. С. 221.

28. Щеглов М. Корабли Грина // Новый мир. 1956. № 10. С. 223.

29. Шкловский В. Тропа в Старый Крым // Юность. 1967. № 7. С. 92.

30. Амлинский В. В тени парусов // Новый мир. 1980. № 10. С. 238.

31. Амлинский В. В тени парусов // Новый мир. 1980. № 10. С. 238.

32. Ковский В. Возвращение к Александру Грину // Вопросы литературы. 1981. № 10. С. 46.

33. Там же, с. 54.