Н.Н. Грин (Гриневской). 21 сентября 1929, Феодосия

Дитя мое, Нинушка,

не грусти и не томись. Не более 2-х недель я проезжу, а дело сделать надо — иначе будет худо нам обоим. Мне так же тяжко расставаться с тобой, как и тебе со мной, но мы, «мущины», должны ездить в таких случаях — именно для того, чтобы как можно дольше не надо было ехать потом. Итак, будь тверда и совершенно спокойна. Я уже 50-летний вьюноша, допускаемый к переездам.

Никакого тесного общения, с кем бы то ни было, я иметь не буду, беречься буду, компании отрину, так что из твоей уверенности во мне даже Жакэ мог бы сшить теплый жакет.

С головою я погружен в любовь мою к тебе, — спи же ты, дорогая, спокойно.

Лоди! лиди голубы мои!

Крепко целую вас и крещу на сон грядущий.

Да поможет нам Бог в делах наших.

Берегись, не простудись; все лекарства принимай аккуратно и не беспокойся обо мне, а я сердце и душу свои оставляю дома, едет один футляр, перевязанный голубой ленточкой с бантиком. Итак — в бой, на лит<ературный> фронт.

Обнимаю и целую тебя, любимая моя, бессчетно.

Весь и всегда твой Саша.

21 сент<ября> после отъезда.

Примечания

Год установлен по дате письма Н. Грин А. Грину от 21 сентября 1929 г., Феодосия (РГАЛИ. Ф. 127. Оп. 1. Ед. хр. 192). Печатается по тексту доклада С. Барановой «Весь навсегда твой Саша» [21: 22—23]. Подлинник находится в РГАЛИ (Ф. 127. Оп. 1. Ед. хр. 69). Публикуется впервые.