«Гринландия»

«Кто хочет понять поэта, тот должен отправиться в страну поэта». Мудрые слова Гете получают особый смысл, переносный и в то же время буквальный, когда, поднявшись на три ступеньки и перейдя крыльцо невзрачного дома, вы попадаете в «страну Грина»...

Стены и потолок прихожей перекрыты расцвеченными рельефными картами-панно. Перед вами воображаемая страна с не существующими на других картах названиями городов, островов и проливов, и все же они знакомы нашему слуху: Каперна, Лисс, Покет, остров Рено... Это — «Гринландия». Так, с легкой руки критика К. Зелинского, называется страна.

Карта составлена изучавшими произведения Грина. И все-таки ее очертания условны — иначе и не могло быть. Сказочную землю представить непросто.

Надо сказать, что «Гринландия» менялась по мере того, как писатель открывал в ней новые берега. В ранних романтических рассказах (1909—1912) мы находим ее страной тропиков с пышными экзотическими пейзажами, позднее это земля более умеренных широт, в ней много примет невыдуманного мира, тех краев, где прошла жизнь романтика.

Известно, что в городах Грина сквозят приметы реальных городов и поселков Крымского полуострова. Глядя на карту, можно обнаружить, что город Гель-Гью расположен на берегу, напоминающем очертания феодосийского берега; однако на сходство с Гель-Гью претендует и Ялта. На Гель-Гью походит Гурзуф. Грину он очень нравился, с его лесенками и переулками, нравилась «клочковатость» поселка. Наконец, уже сам писатель упоминал о некоторых чертах Севастополя в облике своих городов.

В воображении Грина его страна стояла вс всей реальности. «Хочешь, я тебе сейчас расскажу, как пройти из Зурбагана в... — вспоминает В. Арнольди разговор с писателем¹. — И Грин стал спокойно, не спеша объяснять мне, как объясняют хорошо знакомую дорогу другому, собирающемуся по ней пройти. Он упоминал о поворотах, подъемах, распутьях; указывал на ориентирующие приметы вроде группы деревьев, бросающихся в глаза строений и т. п.».

Догадываясь о сомнениях своего собеседника, Александр Степанович добавил: «Можешь когда угодно спросить меня еще раз, и я снова расскажу тебе то же самое!..» Молодой журналист улучил время, чтобы снова заговорить о зурбаганской дороге, и был поражен точностью и обстоятельностью вторичного пересказа... Да, писатель представляет свою выдуманную страну с той же отчетливостью, с какою мы видим ее сейчас на рельефной карте.

«До конца дней моих я хотел бы бродить по светлым странам моего воображения», — говорил А. Грин. И он бродил по ним, открывая не только новые берега, но и, главным образом, прекрасного человека с его верой в мечту и в счастье, — «маленькую человеческую точку с огромным, заключенным внутри миром».

Примечания

1. Э. Арнольди. Беллетрист Грин... В кн.: «Воспоминания...», стр. 290—291.