Страсть

«Автобиографическая повесть» А.С. Грина состоит из шести частей. Последняя из них озаглавлена «Севастополь».¹ В этой части описана революционная деятельность Александра Степановича в Севастополе, его арест, попытка к бегству из тюрьмы и суд над ним. В этой же части постоянно упоминается о некой «Киске»²: «Киска была центром севастопольской организации. Вернее сказать, организация состояла из нее, Марии Ивановны и местного домашнего учителя, административно-ссыльного».³ О Киске же говорится: «Сама она была выслана из Петербурга в Севастополь под надзор полиции».

Однажды вместе с Киской Александр ездил в Херсонес осматривать раскопки, где «спросил старика-сторожа, увешанного медалями: «А можете ли вы показать мне пуговицу от штанов Александра Македонского?» Сторож разгорячился. «Тут много бывает публики, — сердито отчитал он меня. — Сколько народу ходило, а никто таких глупостей спрашивать не позволяет!»

Всю дорогу обратно я слушал брюзжание надувшейся Киски, оскорбленной моей некультурностью и презрением к археологии».

Когда Александр сидел в тюрьме, Киска добыла на побег 1000 рублей. Было куплено парусное судно. Побег не удался: на судне ушли за границу брат Киски и его товарищ.

«Около декабря Киску, по подозрению в участии в моем деле, выслали этапом в Архангельскую губернию. Оттуда она перебралась в Швейцарию».

На этом сведения о Киске прекращаются. Дальше говорится о пребывании Александра Степановича в феодосийской тюрьме и, между прочим: «Каждый день толпа знакомых, родственников и подставных «невест» приходила на свидание... Мне тоже устроили «невесту», и раза три в тюрьму приходила совершенно мне незнакомая, страшно смущавшаяся, простенькая девица, а я смущался еще больше, чем она, так что разговор не клеился. Она добросовестно являлась в зал судебного заседания, при выходе из суда дала мне букетик цветов, и больше я ее не видел».

Почему Александр Степанович, столь жадный на внимание и ласку, изголодавшийся по ним, с таким удивительным равнодушием отнесся к этой девушке, бескорыстно подарившей ему свое время и заботу? «Швыряться» людьми ему тогда не приходилось, он не был избалован жизнью, наоборот: был одинок, беден и никому не известен. Произошла эта невнимательность к чужой душе потому, что Александр был в то время влюблен в Киску.

Под именем Киски выведена им Екатерина Александровна Бибергаль. С этой девушкой была тесно связана полоса жизни Александра Степановича с 1903 по 1906 годы. Их первая встреча тепло описана в рассказе «Маленький комитет».⁴ Героиня рассказа дана в очень мягких, привлекательных тонах. К тому же времени и к той же Е. Бибергаль относится и рассказ Грина «На досуге».⁵ В нем описана контора тюрьмы в жарком южном городе (Севастополь. — В.К.). В конторе — писарь и надзиратель. Оба ненавидят политического заключенного Козловского (т. е. Гриневского. — В.К.) за строптивый характер. Писарь читает открытку, присланную из Швейцарии какой-то девушкой (Бибергаль бежала из Холмогор в Швейцарию. — В.К.). Надзиратель предлагает наказать Козловского за строптивость: не дать ему открытки. Писарь берет ее себе. А в это время «человек (Козловский. — В.К.) ходит по камере, и, подолгу останавливаясь у окна, с тоской глядит на далекие, фиолетовые горы, на голубую, морскую зыбь... Губы его шепчут: «Катя, милая, где ты, где? Пиши мне, пиши же, пиши!..»

Из тюрьмы Александр Степанович послал Е. Бибергаль свою карточку, писал ей стихи и письма.

После амнистии 1905 года Екатерина Александровна вернулась из Швейцарии в Петербург. К ней и спешил Александр Степанович, освободившись из тюрьмы: она еще в Севастополе обещала стать его женой. Но в Петербурге начались между ними нелады. Происходили они, по-видимому, из-за совершенно разного их подхода друг к другу и к революции.

Бибергаль была дочерью народовольца.⁶ И воспитание, и смелый характер делали ее убежденной революционеркой. В Грине она видела талантливого агитатора, в момент увлечения становившегося вождем тех, кто его слушал. В такие часы и Бибергаль увлекалась им. Она высоко ценила его как агитатора и всячески поощряла в этом направлении. Но для него Киска была не только подпольщицей, революционный темперамент которой толкал его на работу, но, главным образом, красивой девушкой, которой он хотел обладать. Время разлуки внесло горечь в их отношения. Александр Степанович ревновал Киску к ссыльному, который при ней умер от чахотки в Холмогорах. Но ссора произошла по другой причине. Революционное движение привлекало Грина своей героикой и романтичностью. За свое участие в нем Александр Степанович поплатился двумя годами одиночного заключения. Это расшатало здоровье, измучило его, и романтика подвига и риска потускнела. Захотелось покоя, отдыха и счастливой личной жизни. Но Бибергаль по-прежнему безраздельно отдавалась революционной деятельности. Она пыталась привлечь Грина к работе в военной организации. Организовать в царское время занятия среди моряков, которые обязаны были нести дежурства на судах и не могли в любое время сойти на берег, было очень трудно. Все-таки удалось собрать человек двенадцать — представителей команд разных судов. На это собрание, в качестве агитатора, Киска пригласила «Алексея», т. е. Александра Степановича. Время шло, но Алексей не являлся. Люди, рискующие тюрьмой, а может быть, и каторгой, напряженно, но терпеливо ждут. Наконец приходит Алексей. Обрадованная организаторша торопит его приступить к занятиям. Ее же роль кончена, а потому она уходит. Но Алексей объявляет, что если Киска уйдет, то он пойдет ее провожать. Екатерина Александровна пробует уговорить его остаться и провести беседу, обещает остаться до конца занятий, но Алексей отвечает, что ему надо знать, когда же она станет его женой, а не разговаривать с подпольщиками. Расстроенная до последней степени, Киска распускает кружок. Чтобы избавиться от Алексея, она нанимает извозчика, но Алексей вскакивает за ней на пролетку. «Всю дорогу от гавани до Михайловской улицы, — рассказывал Александр Степанович, — она ругала меня, как только умела».

Несколько раз после этой ссоры он приходил к Киске, но примирение не наступило. Екатерина Александровна неизменно отвечала, что он ушел из ее жизни с тех пор, как отошел от революции. Однако Грин не мог спокойно примириться с этим. Необходимо было, чтобы душевная тяжесть разрядилась. И вот Александр Степанович опять пробует примириться, но Киска не хочет его слушать и «обеими руками в грудь отталкивает его». Тогда он вынимает маленький револьвер и направляет на нее. «Она держалась мужественно, вызывающе, — вспоминал Грин, — а я знал, что никогда не смогу убить ее, но отступить тоже не мог, — и выстрелил». Пуля попала в грудную клетку и застряла в левом боку. Екатерина Александровна вышла в комнату хозяев и попросила их уговорить «Алексея» уйти. Хозяева так и сделали. Рана оказалась не тяжелой. Оперировал профессор Греков, и Бибергаль вскоре поправилась. Александр Степанович несколько раз пытался поговорить с Киской наедине, но это ни разу не удавалось ему. Бибергаль просила своих друзей, живших в одной квартире с ней, не оставлять ее одну с Алексеем. Так кончились их отношения.

Когда вышла в 1913 году книга А. Грина «Штурман четырех ветров»⁷, Е. Бибергаль была на каторге. Александр Степанович послал ей туда эту книгу, и она могла узнать себя в героине «Маленького комитета».

Сила и безысходность этой неразделенной любви изображена Грином в фантастическом рассказе «Земля и вода».⁸

Петербург гибнет от землетрясения, город в развалинах, затоплен, горит. Но герой повествования Вуич думает только о своей несчастной любви. Выловленный другом из воды, Вуич рассказывает: «Меня это (т. е. землетрясение — В.К.) застигло на лестнице. Мартынова, когда я вбежал, не могла двинуться с места. Я вынес ее, а на улице она меня оттолкнула... Руками в грудь... так, как отталкивают, когда боятся или ненавидят...» — «Теперь ты забыл ее?» — «Нет, — ответил он, — это больше, чем город».

В январе 1906 года А. Грин был вновь арестован и попал в Выборгскую одиночную тюрьму («Кресты»). Они с Киской никогда больше не виделись.

Примечания

1. ...«Севастополь». — Впервые автобиографический очерк опубл.: Звезда, 1931, № 9. С. 40—52.

2. ...некой «Киске». — Имеется в виду Екатерина Александровна Бибергаль. Ее портрет приводит в «Семейной хронике» О.П. Тарасова: «В своих воспоминаниях я часто упоминаю имя Кати Бибергаль, а сейчас мне хочется сказать о ней самой. В меру высокая, тоненькая, с легкой походкой, с тонкими чертами лица, с головкой, обрамленной, как ореолом, русыми пышными, волнистыми волосами, с карими, лучистыми глазами, она была обаятельна. Голос нежный, чистый. В Архангельск была сослана за пропаганду среди севастопольских матросов. Она мне рассказывала о своих встречах с матросами. Поздно вечером, когда на кораблях заканчивали работу, и полагалось отдыхать, матросы, связанные с Катей, потихоньку исчезали с корабля, брали у лодочника лодку и отправлялись, обогнув берег бухты, в направление Херсонеса. За скалами, укрываясь, ждали Катю, а она с провожающим ее человеком, выйдя за город, по степи отправлялась к назначенному месту. Увидя ее на берегу, матросы выходили на берег, и там Катя с ними беседовала. В лунные ночи выходило даже сказочно. Я слыхала, да и сама представляла, как она могла поднять революционный дух слушателей, призывая их бороться за лучшую жизнь. Иногда ее сопровождал писатель А. Грин».

3. ...и местного домашнего учителя, административно-ссыльного. — Во главе севастопольской эсеровской организации стояла Е.А. Бибергаль. С ней работали студенты В.А. Бибергаль и Е.С. Синегуб, курсистка, дочь амурского золотопромышленника Н. Дос(е?), смотритель севастопольской больницы В.Т. Голиков, акушерка горбольницы М.И. Зубкова, заведующий горбольницей, доктор С.А. Никонов (сочувствующий). Горбольница служила явкой.

4. ...в рассказе «Маленький комитет». — Впервые опубл.: Неделя «Соврем. слова», 1908, № 20. С. 153—154.

5. ...рассказ Грина «На досуге». — Впервые опубл.: Товарищ, 1907, 20 июля.

6. ...дочерью народовольца. — Александр Николаевич Бибергаль — революционер, член революционной народнической организации «Народная воля», существовавшей в 1879—1883 гг.

7. ...книга А. Грина «Штурман четырех ветров»... — Впервые напечатана: Спб.: Прометей, 1913. T. 1.

8. ...в фантастическом рассказе «Земля и вода»... — Впервые опубл.: Аргус, 1914, № 14. С. 129—140.