III.I. Хронотоп дороги

Хронотоп дороги, с точки зрения М.М. Бахтина, имеет огромное значение в романе: «...редкое произведение обходится без каких-либо вариаций мотива дороги, а многие произведения прямо построены на хронотопе дороги и дорожных встреч и приключении»¹.

Сразу же следует отдельно оговорить неотрывный от хронотопа дороги мотив встречи. Бахтин подчеркивает, что «Во всякой встрече <...> временное определение ("в одно и то же время") неотделимо от пространственного определения ("в одном и том же месте")»². Именно здесь особенно четко проявляется неразрывное единство временных и пространственных определении. Это происходит потому, что «обособленно мотив встречи невозможен: он всегда входит как составляющий элемент в состав сюжета и в конкретное единство целого произведения и, следовательно, включается в объемлющий его конкретный хронотоп»³. У Грина этим хронотопом и будет хронотоп дороги. А мотив встречи на дороге зачастую является сюжетообразующим в произведении или «выполняет композиционные функции: служит завязкой, иногда кульминацией или даже развязкой (финалом) сюжета»⁴.

Для дороги как хронотопа безусловно важен «бегущий по сторонам пейзаж, мелькание людей и предметов»⁵. Дорога соединяет различные топосы между собой, устраивает случайные или долгожданные встречи, изменяет жизненный путь людей.

Во многих произведениях Грина дорога служит «для изображения события, управляемого случайностью»⁶. Так происходит и в «Острове Рено»: моряки случайно замечают остров, отправляются его исследовать... И тут же случается встреча Тарта (и читателей заодно) с Гринландией. Это естественный итог для хронотопа дороги, ведь она сама по себе — «точка завязывания и место совершения событий. Здесь своеобразно сочетаются пространственные и временные ряды человеческих судеб и жизней, осложняясь и конкретизуясь социальными дистанциями, которые здесь преодолеваются. Здесь время словно вливается в пространство и течет по нему (образуя дороги)»⁷. Таким образом, при знакомстве со страной переплетаются хронотоп дороги и мотив встречи.

Да и в целом в Гринландии хронотоп дороги возникает достаточно часто. Он неразрывно связан с любыми путешествиями, и Грин раз за разом «включает» его в повествование.

Город Зурбаган появляется, когда главный герой рассказа («Зурбаганский стрелок», 1913) уезжает оттуда, а затем возвращается (здесь также прослеживается кольцевая композиция). Вот так выглядит дорога, по которой персонажи уезжают из города: «Выехав на солнечную улицу, мы, миновав мост, погрузились в береговые, с высокой травой, луга, направляясь к синему венцу гор, похожему издали на низкие облака. <...> Проехав луг, мы направились далее берегом небольшой речки, причем несколько раз пересекали ее вброд; вода, шумя у ног лошадей, обдавала нас брызгами. Трава заметно редела, переходя в унылую, душную степную равнину, поросшую высохшим кустарником; все чаще попадались серые каменистые бугры, овраги и трещины; от них пахло сыростью и землей; одинокие деревья имели сторожевой вид; холмы, растягиваясь подножиями в сотни сажен, вынуждали нас при подъеме сдерживать лошадей. Из-под копыт, вспыхивая дымком, летела сухая, бурая пыль, а горы, проясняясь, становились пестрыми от хорошо различаемых теперь неровных пятен лесов.» (II, 226).

Для сюжета произведения это описание не столь важно, но оно позволяет читателю мысленно перенестись в Гринландию, ощутить себя на этой дороге и представить за спиной город Зурбаган. В целом же, с дорогами около Зурбагана складывается достаточно интересная история. Очевидно, что из такого крупного города есть несколько выездов. И, как минимум в трех произведениях мы точно понимаем, что герои путешествуют (в разное время, разумеется) по одной дороге, в одном направлении. И путь их лежит на Запад.

В начале рассказа «Редкий фотографический аппарат» (1914) мы читаем про старого рудокопа Эноха, возвращавшегося домой в Зурбаган. Он шел от рудников Западной Пирамиды; это указание позволяет нам достоверно определить направление. Итак, Энох «ради сокращения пути двинулся от железнодорожной станции хорошо знакомыми окольными тропинками, сперва — лесом, а затем, где мы и застаем его, — степью» (III, 468). Здесь мы видим сразу несколько достаточно важных географических указателей: железнодорожная станция, лес и степь рядом.

Они же помогут нам уточнить дорогу в рассказе «Сто верст по реке» (1916). Главные герои, Нок и Гелли, подплывают к Зурбагану на лодке и мы читаем: «Низкий слева берег был ровным лугом; невдалеке от реки виднелись черепичные станционные крыши» (IV, 201). Нигде позднее Грин не упоминает наличие в Зурбагане второй железнодорожной станции, что позволяет нам сделать вывод о том, что Нок и Гелли подплывали к Зурбагану также с западной стороны.

Более того — читая рассказ дальше, мы видим, что Нок, пробежав насквозь станцию, перелезает через забор, и видит «за забором и небольшим пустырем <...> лес, примыкающий к Зурбагану» (IV, 204). Лес совершенно точно не окаймляет город со всех сторон, но об этом мы еще поговорим позднее. И затем — третье совпадение — Нок в бреду, добираясь до Зурбагана, в определенный момент обнаруживает, что «он очутился на ровном, просторном месте» (IV, 205), где «нащупывать вокруг было более нечего, — ни стволов, ни кустов» (IV, 205). По-видимому, это та самая степь, по которой двигался и Энох. Все это в совокупности позволяет нам точно определить, что Нок идет к Зурбагану с Запада.

И еще один рассказ, «Вперед и назад» (1918), также указывает нам на западный путь: «5-го июля в сорока милях от Зурбагана три человека шли по узкой степной тропе, направляясь к западу» (V, 428). И хотя тут люди уже достаточно далеко от города, читатель вполне может представить, например, как именно они выбирались из предместьев Зурбагана. Кроме того, затем встречается еще одно важное указание: «Все трое шли в полусказочные, дикие места Ахуан-Скапа за золотом» (V, 429). Это уточнение позволит определить нам, что в рассказе «Вокруг света» (1916) храбрый путешественник Жиль уходит во второе кругосветное путешествие на Запад — потому что идти ему надо как раз к горам Ахуан-Скапа.

Все вышеизложенное и, в особенности, сравнение пути к Зурбагану в рассказах «Редкий фотографический аппарат» и «Сто верст по реке», является для нас бесспорным доказательством того, что Грин действительно хорошо знал свою страну, и, описывая одно и то же направление, представлял его одинаково. Для нас это очень важно, поскольку позволяет увидеть дорогу как нечто знакомое, пройденное не единожды.

Еще один значимый для Гринландии город — Лисс, и, соответственно, путь к нему впервые упоминаются в «Алых парусах» (1916—1922). Мери идет по дороге, чтобы заложить кольцо. На тот момент мы узнаем только, что путешествие «взад и вперед от приморской деревни в город составляло не менее трех часов скорой ходьбы» (III, 6). Затем появляется информация о расстоянии между Лиссом и Каперной — примерно 4 версты. Также нам становится известно, что большую часть пути дорогу окружает чаща. Чудесные события феерии завязываются, когда маленькая Ассоль в очередной раз направляется в город для продажи товара, но для нас важно не это. Важно, что именно в этих эпизодах Грин описывает дорогу до Лисса подробно: «дорогу пересекал ручей, с переброшенным через него жердяным мостиком; ручей справа и слева уходил в лес» (III, 13). И хотя затем Ассоль убегает в лес, уже не по направлению к городу, и вовсе не по дороге, все же надо отметить, что определенный путь явно присутствует — это, пожалуй, скорее то, что можно назвать жизненным путем, ведь именно сквозь лес Ассоль добежит до Эгля, рассказ которого изменит всю ее жизнь. В целом, можно говорить о том, что дорога реальная — дорога на Лисс, — пересекается с дорогой метафизической, и, таким образом, сразу две вариации этого хронотопа оказываются перед нами.

Следование за маленьким корабликом давалось Ассоль нелегко: «мшистые стволы упавших деревьев, ямы, высокий папоротник, шиповник, жасмин и орешник мешали ей на каждом шагу; одолевая их, она постепенно теряла силы, останавливаясь все чаще и чаще, чтобы передохнуть или смахнуть с лица липкую паутину» (III, 14). Очевидно, что маленькому ребенку пробираться по такому лесу, не теряя скорости, было сложно, но Ассоль не свернула назад. Она выбежала на «синий разлив моря, облака и край желтого песчаного обрыва <...>. Здесь было устье ручья; разлившись нешироко и мелко, так что виднелась струящаяся голубизна камней, он пропадал в встречной морской волне» (III, 14).

Именно в этом месте и произошла судьбоносная встреча с Эглем.

На жизненный путь Грэя в большей степени повлияла морская дорога (о чем мы поговорим ниже), но все же и обычная сыграла в его судьбе важную роль. Оказавшись подле Каперны со своим матросом Летикой, Грэй с утра идет прогуляться по лесу. Примечательно, что путь его начинается у обрыва, около которого река. Это позволяет нам предположить, что Грэй нечаянно оказался недалеко от того самого места, где когда-то маленькой Ассоль Эгль рассказал о чудесных Алых парусах.

Надо отметить, что путь Грэя до точки, где он увидит Ассоль, тоже непрост: «Грэй вышел из чащи в кустарник, разбросанный по скату холма. <...> Зеленый мир дышал бесчисленностью крошечных ртов, мешая проходить Грэю среди своей ликующей тесноты. Капитан выбрался на открытое место, заросшее пестрой травой, и увидел здесь спящую молодую девушку» (III, 38). Учитывая, что эпизоды встречи Эгля с Ассоль и встречи Грэя с Ассоль происходят в одном лесу, да еще и (вероятно) в расположенных рядом местах, мы можем сказать о схожести жизненного пути. И Грэй, и Ассоль пробираются сквозь лес, и, выбравшись, получают своеобразную «награду».

Следует также упомянуть, что, обнаружив у себя на руке кольцо Грэя, Ассоль идет в Лисс и обратно, сама не зная зачем. И это последнее ее пешее путешествие в этот город. Пожалуй, мы можем рассмотреть это как кольцевую композицию: история Ассоль начинается, по сути, с путешествия в Лисс — и перед финалом этой истории девушка бессознательно проходит по дороге до него и обратно.

Итак, мы можем сказать, что в Гринландии (как и в жизни) дорога часто влияет на кардинальное изменение жизненного пути. И «Алые паруса» — лишь один, небольшой, но чрезвычайно показательный пример.

В Гринландии часто персонажи (и читатель вместе с ними) знакомятся с городами, поселками, озерами, реками, местностью вообще именно на дороге, случайно встречаясь, так что хронотоп дороги можно смело назвать одним из самых распространенных у Грина. Более того, можно даже сказать, что именно на этом хронотопе и строится открытие Гринландии; герои познают мир, путешествуя, а читатель познает страну.

Дорога так же служит еще одной важной цели: связывает Гринландию с реальным миром. Регулярно встречаются упоминания сразу двух миров рядом, словно на одной дороге: из Зурбагана в Москву идет поезд («Охота на Марбруна», 1915), дорога в Европу находится недалеко от колонии Ланфиер («Колония Ланфиер», 1910), с Филиппинских островов приезжают герои в Покет («Нянька Гленау», 1926) и даже сам Грин посещает Гринландию, приплывая на пароходе из Феодосии в Зурбаган, Лисс и Гель-Гью («Встречи и приключения»; дата неизвестна, опубл. в 1960).

И сделано это не просто так. Грин явственно указывает читателю на то, что мир Гринландии не может быть фантастичным лишь только потому, что действие разворачивается в выдуманных местах. Грин «уравнивает вымышленный мир с миром "реальным" и утверждает "реальность" своей вымышленной страны уже в процессе ее создания»⁸.

Нужно упомянуть еще один важный аспект дороги как хронотопа. Бахтин в «Вопросах литературы и эстетики» отмечает «одну очень существенную черту "дороги", общую для всех перечисленных разновидностей романа: дорога проходит по своей родной стране, а не в экзотическом чужом мире <...>. Раскрывается и показывается социально-историческое многообразие этой родной страны»⁹.

Таким образом, Гринландия со всеми ее подробностями открывается перед читателями с точки зрения не путешественника, но местного.

Разумеется, рядом с хронотопом дороги и мотивом встречи неизменно возникает мотив пути. Здесь необходимо разделить два понятия: дорога и путь. Как пишет Ю.М. Лотман, «"дорога" — некоторый тип художественного пространства, "путь" — движение литературного персонажа в этом пространстве. "Путь" есть реализация (полная или неполная) или не реализация "дороги"»¹⁰. Мотив пути, по мере следования своего в литературном процессе, «вобрал в себя большое количество семантических оттенков»¹¹.

По словам Г.И. Шевцовой, в творчестве Грина можно выделить два основных ряда, каждый из которых включает в себя несколько вариантов¹². Первый — несущий в себе такие критерии, как: «отсутствие цели перемещения — наличие какой-либо цели (познавательной, экономической, развлекательной) — движение с целью освобождения от чего-либо (тюрьмы, каторги, общества)». При этих критериях варианты пути выходят следующие: «скитание (например, в рассказе "Смерть Ромелинка"), путешествие ("Вокруг света"), бегство / уход ("Рене", "Остров Рено")»¹³.

Второй — основанный на «пространственном характере перемещения персонажа». В этом случае у нас возникает «горизонтальный путь (например, в рассказе "Сто верст по реке") и вертикальный ("Блистающий мир"); круговой ("Дорога никуда", "Вокруг света"); путь в "лабиринте" ("Крысолов", "Лабиринт")»¹⁴.

Разумеется, в творчестве Грина зачастую сложно бывает определить ту или иную конкретную разновидность, но в целом затронуть мотив пути было необходимо, для более полного понимания хронотопа дороги в Гринландии.

Примечания

1. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. С. 248.

2. Там же. С. 247.

3. Там же.

4. Там же. С. 248.

5. Сухих И.Н. Теория литературы. С. 155.

6. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. С. 392.

7. Там же.

8. Загвоздкина Т.Е., Попов Ю.П. Время и пространство в романтическом мире А. Грина (от новеллы к роману) // Жанр рассказа в русской и советской литературе. Киров, 1983. С. 94—96.

9. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. С. 394.

10. Лотман Ю.М. В школе поэтического слова: Пушкин, Лермонтов, Гоголь. С. 290.

11. Шевцова Г.И. Художественное воплощение идеи движения в творчестве А.С. Грина (мотивный аспект). Дис. ... канд фил. наук. Елец, 2003. С. 32.

12. См.: Там же.

13. Там же.

14. Там же.