III.I.I. Хронотоп морского пути

Мы уже писали о том, что хронотоп дороги играет в произведениях писателя важную роль, и он сам отмечает это, подробно останавливаясь на ней. С хронотопом большой дороги зачастую пересекается такой важный хронотоп как «морское путешествие». Мы отметим его отдельно, поскольку он занимает достаточно существенное место в различных произведениях.

Безусловно, хронотоп морского пути во многом схож с хронотопом пути обычного. И все же есть у него отличительные свойства; их подробно разбирает В.Н. Топоров в своей работе «О "поэтическом" комплексе моря и его психофизиологических основах», о них мы и поговорим сейчас.

Топоров выделяет «традиционную и сугубо литературную по своей этиологии и телеологии, исторически обусловленную и "культурную" по преимуществу версию этого комплекса, как она сложилась в "романтической" образности европейской поэзии»¹.

Исходя из этого, можно выделить два типа моря: «"реальное" море (часто как биографический факт), стереотипы его "естественного", "объективного" описания, поэтика подобного описания»². В этом случае мы говорим о море, как об «объекте изображения, о его свойствах "объективного" характера — огромное, беспредельное, могучее, бурное, вольное, свободолюбивое и т. п.»³.

Безусловно, и такой контекст в большой степени присутствует в произведениях Грина и мы, разумеется, затронем его, но чуть ниже.

А пока рассмотрим совсем иную морскую ситуацию. Топоров характеризует ее так: «здесь описывается не собственно море (или, если сказать точнее, описание моря не является в этом случае главной целью, но подчинено существенно иным, более важным задачам), а нечто иное, для чего море служит лишь формой описания ("морской" код "неморского" сообщения), своего рода глубинной метафорой. <...> Описывается <...> скорее — "морское" — как некая стихия и даже — уже и точнее — принцип этой стихии, присутствующий и в море и вне его, прежде всего в человеке, и довольно однообразно семантизирующийся»⁴.

Кроме того, Топоров добавляет, что морскому комплексу присущ ряд мотивов⁵. Не все из мотивов-образов, упомянутых Топоровым, проявляются в творчестве Грина, поэтому мы затронем основной из них. Это мотив берега моря, встречающийся во многих произведениях. Очень важной частью этого мотива является граница. Как замечает Топоров, она актуализируется «не пересекающим ее, границу, нарушающим ее движением, как это чаще всего отмечается⁶, но совмещением максимального предела приближения моря (активное начало) с сушей, берегом (пассивное начало), как бы соединением их, слиянием»⁷.

Отчасти это перекликается с хронотопом порога по Бахтину. Бахтин о нем пишет так: «хронотоп кризиса и жизненного перелома. В литературе <.. > всегда метафоричен и символичен, иногда в открытой, но чаще в имплицитной форме»⁸.

Наглядным примером этого может служить завершение «Алых парусов». Жизненный перелом для Ассоль происходит так: «<...> она осталась одна средь пустоты знойного песка, растерянная, пристыженная, счастливая. <...> Но тысячи последних смешных страхов одолели Ассоль; смертельно боясь всего — ошибки, недоразумений, таинственной и вредной помехи — она вбежала по пояс в теплое колыхание волн, крича: — Я здесь, я здесь! Это я!» (III, 73).

Таким образом, мы видим, что Ассоль поначалу задерживается на берегу, но затем заходит в воду, становясь, отчасти, своеобразным связующим элементом между берегом (пассивное начало по Топорову) и морем (активное начало). И, как только она это делает, словно в знак правильности этого действия, происходит следующее: «Циммер взмахнул смычком — и та же мелодия грянула по нервам толпы, но на этот раз полным, торжествующим хором» (III, 71). Пересечение границы свершилось, жизненный перелом — вслед за ней — произошел.

Теперь обратимся к морю «реальному». Невозможно обойти стороной его роль в жизни Грина. По рассказам писателя, именно это слово было первым, которое он сложил и прочитал. Бесспорно, создание моря в своей стране было для Грина особенно важно. Это оговаривает и Амлинский в статье «В тени парусов», написав так: «Грин <...> просто художник, подлинный художник, написавший Свою землю и Свое море»⁹. Таким образом, очевидно, что море в Гринландии — явление особое.

Грин так проникновенно и подробно писал о море и морской жизни, что «дореволюционные газетчики, строя догадки, утверждали, что автор "Острова Рено" и "Капитана Дюка" — старый морской волк, который обошел все моря и океаны» (Вихров, I, 10). Такие утверждения были очень далеки от правды, ведь на самом деле писатель побывал всего в нескольких плаваньях, лишь одно из которых состоялось в зарубежный порт.

По итогам вышесказанного можно утверждать, что море неотделимо от Гринландии, с ним «неотрывно связаны любимые гриновские персонажи: матросы и капитаны, охотники, путешественники, девушки, похожие на "живое стихотворение"»¹⁰.

И значение этого явления в творчестве Грина трудно переоценить.

В первую очередь следует сказать, что море является дорогой между Гринландией и реальным миром. Ведь именно на морском пути впервые мы встречаемся с Гринландией.

И особенно четко прослеживается пересечение с реальностью в рассказе «Встречи и приключения». Он начинается так: «В апреле 1927 года в Феодосию пришел парусник капитана Дюка — "Марианна", и я уже уговорился с ним о поездке на этом судне до Мессины, откуда имел уже телеграмму от капитана Грея, сообщавшую, что его судно "Секрет" будет ожидать меня для выполнения нашей общей затеи: посещения Зурбагана, Лисса, Сан-Риоля, Покета и иных мест, где произошли события, описанные мною в книгах "Алые паруса", "Золотая цепь", "Блистающий мир" и проч.» (VI, 433).

Что примечательно, после всех путешествий по Гринландии со своими героями, домой Грин так же возвращается по морю: «Я лично возвратился пароходом в Суэц, откуда меня доставил в Одессу "Теодор Нетте", и вместе с паломниками я благополучно достиг порта. В Феодосии я был уже 3 сентября 1927 г.» (VI, 435). Из других рассказов мы знаем, что море — не единственная возможность добраться до Гринландии (и было бы странно, будь это так), но важной деталью является то, что сам автор, сам создатель Гринландии выбирает именно морской путь, путешествуя по стране.

Безусловно, ничего удивительного нет в том, что многие персонажи не представляют своей жизни без моря, от него зависит их судьба. Так, Артур Грэй «родился капитаном, хотел быть им и стал им» (III, 21).

Кроме того, хронотоп моря, пересекающийся с хронотопом дороги, в рассказе «Остров Рено» служит способом встречи с островом, в то время как в романе «Алые Паруса» косвенно является для Ассоль осуществлением мечты.

Море расставляет акценты, подчеркивая особенности человеческой души — может закалить, как Аяна («Пролив Бурь», 1910), а может принести смерть, как Ромелинку («Смерть Ромелинка», 1910).

Море позволяет взглянуть на пейзаж иначе — далекая земля, затянутая голубой дымкой, кажется почти нереальной, несуществующей.

Море не связано никакими условностями — там ходят разные корабли и парусники под разными флагами.

Именно в морском пейзаже выражает Грин все ликование человеческой души. К.Г. Паустовский пишет так: «О море написано множество книг. Целая плеяда писателей и исследователей пыталась передать необыкновенное, шестое ощущение, которое можно назвать "чувством моря". Все они воспринимали море по-разному, но ни у одного из этих писателей не шумят и не переливают на страницах такие праздничные моря, как у Грина»¹¹.

И, безусловно, море у Грина каждый раз играет свою особенную роль — роль пространства (еще раз подчеркнем, в гриновских хронотопах пространство «управляет событиями» больше, чем время). И происходящее в этом пространстве напрямую связано с главными героями произведений. Особенно важен этот хронотоп в «Алых парусах», где Ассоль именно с моря ждет корабль, то есть море является для нее, фактически, Вершителем Судьбы. Она относится к нему как к живому существу: «Не раз, волнуясь и робея, она уходила ночью на морской берег, где, выждав рассвет, совершенно серьезно высматривала корабль с Алыми Парусами. Эти минуты были для нее счастьем; нам трудно так уйти в сказку, ей было бы не менее трудно выйти из ее власти и обаяния.

В другое время, размышляя обо всем этом, она искренне дивилась себе, не веря, что верила, улыбкой прощая море и грустно переходя к действительности» (III, 48).

Важную роль играет море в романе «Бегущая по волнам». Например, именно волна «приносит» остров, к которому направится Фрези Грант: «...когда на рассвете вахта заметила огромную волну, шедшую при спокойном море и умеренном ветре с юго-востока.<...> Волна прошла, ушла, и больше другой такой волны не было. Когда солнце стало садиться, увидели остров, который ни на каких картах не значился; по пути "Фосса" не мог быть на этой широте остров» (V, 558).

И это — только отдельные моменты, коих на самом деле было гораздо больше.

Кроме того, море является еще и «проводником эволюции». Именно оно связывает многие новые поселения, города и острова, а, значит, помогает «открывать» карту Гринландии. В колонию Ланфиер Горн приплывает издалека («Колония Ланфиер», 1910), к Сан-Риолю герои спускаются на плоте («Дьявол оранжевых вод», 1913). В Гель-Гью герой также добирается на паруснике («Бегущая по волнам», 1928), да и другие, более мелкие населенные пункты, часто встречаются читателям именно на морском пути.

В целом, Гринландию невозможно представить без моря и капитанов, что управляют кораблями на морских путях.

И здесь возникает еще один очень важный мотив — «усмирение моря». Его рассматривает Раскина, говоря о том, что «для Грина <...> очень важна тема усмирения стихии, преображения хаоса»¹². И примеры этому легко находятся в произведениях. Фрези Грант («Бегущая по волнам») не боится никаких штормов, ступая по морским волнам, капитан Грэй («Алые паруса») противостоит морю, побеждая его¹³, а Леон Штрих («Огонь и вода») и вовсе пересекает пролив, от отчаяния не замечая, что двигается по воде. Все эти (и некоторые другие) герои оказываются способны как-либо договориться со стихией, а «власть <...> над морем — это <...> воля и "магическое знание"». Таким образом, можно говорить о том, что некоторые жители в Гринландии являются, отчасти, ипостасями магов¹⁴.

Примечания

1. Топоров В.Н. О «поэтическом» комплексе моря и его психофизиологических основах // Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического: Избранное. М., 1995. С. 577.

2. Там же. С. 578.

3. Там же.

4. Там же.

5. Там же.

6. Цит. по: Топоров В.Н. О «поэтическом» комплексе моря и его психофизиологических основах. С. 594.

7. Там же.

8. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. С. 399.

9. Амлинский В.И. В тени парусов: Перечитывая Александра Грина // Грин А.С. Новеллы. М., 1984. С. 11.

10. Медведева Н.Г. Вымысел vs Мимесис. С. 10.

11. Паустовский К.Г. Жизнь Александра Грина. Т. 5. С. 558.

12. URL: https://gumilev.ru/about/206/

13. См.: Там же.

14. Там же.